темно-синей форме и седыми волосами, аккуратно собранными в хвост, пропущенный сзади через бейсбольную кепку темно-зеленого цвета с логотипом музея.

— Я, конечно, не имею чести близко знать вашу сестру, но судя по ее манере держаться, она вряд ли посвятит в семейные тайны своего брата до того, как тот станет совершеннолетним… Пойдемте со мной, я вам покажу то, на что вы хотели взглянуть. Надеюсь, госпожа Марта простит мне это небольшое вмешательство во внутренние дела вашей семьи. В конце-концов, вы и так все поняли бы сегодня, не случись эта неприятность с сигнализацией.

Гриф сделал приглашающий жест рукой и Элемросу ничего не оставалось, как пойти вслед за ним по пустому коридору музея. Сигнализация перестала возмутительно нарушать пыльный, величественный покой и кругом было пусто и тихо. Гриф шагал рядом, время от времени тихо покашливая. Наверное слегка простудился во время своего очередного исчезновения в лесах или где он там пропадает.

— Вас не удивило, что я попытался пробраться в музей через черный ход? — спросил Элемрос, когда решил, что молчание становится уже неловким.

— Удивило? — Гриф пожал плечами. — Скорее обрадовало. Сейчас все следуют правилам, дух авантюризма и жажда приключений уступили место в юных умах либо рассудительности, либо глупой жестокости и безумствам, либо безрассудству, которое, в частности, выражается в истреблении всяческих монстров в компьютерных игрушках. А это безрассудство прирученное, домашнее и уютное. Как старые тапки. Вроде бы тоже обувь, но на улице в ней показаться стыдно.

— И вас обрадовало то, — сказал Элемрос, — что я вышел на улицу не в тапках? То есть пошел искать приключений на свою голову в реальном мире, а не в виртуальном?

— Вы проницательны, молодой человек, — усмехнулся Гриф. — Пожалуй даже слишком…

Прозвучало ли это немного угрожающе? Элемрос не успел об этом подумать, так как из-за угла вынырнул ткот и шмыгнул ему под ноги.

— Кажется вышло, — довольно пробормотал он. — Скажи, ловко было придумано? С сигнализацией? Импровизация так же хороша, как и продуманный план. И в том и другом случае результат совершенно не гарантируется, так что действовать наобум ничуть не хуже, чем тщательно планировать.

По понятной причине Элемрос отвечать ему не стал. Сейчас ему пришел в голову другой вопрос.

— А почему здесь так пусто?

— Музей закрыли на сегодня, — объяснил Гриф, положив руку на перила и начиная подниматься по лестнице на второй этаж. — Проверка каждого этажа этого здания займет не менее часа, так что к тому времени, когда мои коллеги закончат, до закрытия останется всего минут двадцать. Директор рассудил, что нет смысла снова открывать музей сегодня. Это нам на руку, сможете рассмотреть интересующие вас экспонаты без толпы людей вокруг.

Ткот восторженно ткнул Элемроса лапой.

— Останется только спровадить этого любезного старикана. Нам нужно минут 10 и все.

До этого он говорил, что потребуется пять минут, но Элемрос решил не придираться. Тем более что высказывать претензии пустоте, как это несомненно покажется Грифу, будет довольно глупо и опасно. И сразу же вслед за этим Элемрос получил доказательство тому факту, что если все идет гладко — это не означает. что так будет всегда.

— Конечно я не смогу вас оставить одного, — сказал Гриф, — правила есть правила, но я отойду в сторону и меня будет не видно и не слышно.

— Черт, — прошипел ткот. — Нельзя перемещаться на глазах у непризванных. Орден полярного волка с меня шкуру спустит.

— Мы пришли, — коротко сказал Гриф и остановился.

Зеркала стояли прямо в центре зала, на пятачке, окруженном четырьмя позолоченными стойками, которые были соединены между собой красными бархатными канатами. Два маленьких прожектора освещали удивительные экспонаты снизу. Благодаря удачно расположенным источникам света, остальное помещение было погружено в полумрак, тогда как зеркала сияли словно озерная вода, застывшая в форме двух прямоугольников в человеческий рост.

— Теперь вам понятна моя проницательность? — спросил Гриф и ткнул пальцем в металлическую табличку рядом с зеркалами. — Как видите, ничего сверхъестественного.

— О чем это он? — спросил ткот, глядя жадными глазами на золотое зеркало. Жадность эта была не та, которая замешана на алчности, а скорее та, которую испытывает человек мучимый жаждой при виде стакана воды.

Элемрос молчал. До сего момента ему казалось, что после всего пережитого за эти два дня, уже ничто не сможет выбить его из колеи или удивить… Но он ошибался.

– “Эти экспонаты, — прочитал ткот, — были подарены музею Марией и Александром Стефано.” Дар щедрый, если судить по тому, сколько у вас золото и серебро стоит, ну и что?

— Это мои родители, — прошептал Элемрос. — Они подарили эти зеркала музею.

Ткот присвистнул.

— Да, — кивнул Гриф, любуясь зеркалами. — Самый дорогой подарок, который был сделан нашему музею за все время его существования. И два наших самых уникальных экспоната.

— Будь эти зеркала все еще в твоей семье, — буркнул ткот, — все было бы гораздо проще.

Элемрос молчал. На него нахлынула такая буря эмоций, что стало тяжело дышать. Он знал, что его родители были археологами, но об этой их находке он никогда не слышал.

— Мне нужно поговорить с сестрой, — решительно сказал Элемрос. — Прямо сейчас.

— Да ладно, — заныл ткот. — Мы так близко от цели, ты с ума сошел.

— Я понимаю, — кивнул Гриф и ненадолго задумался. После чего отстегнул от пояса пластиковую карточку и протянул ее Элемросу. — Возьмите.

— А что это?

— Мастер-ключ, — сказал Гриф. — Можете прийти сегодня сюда после заката. Он откроет все двери, и сигнализация при этом не сработает.

— Я бы сказал “спасибо”, — нахмурился Элемрос, — но все-таки хотел бы сначала спросить “почему”?

— Почему? — Гриф снова улыбнулся, но уже слегка задумчиво. — Поощряю дух авантюризма, наверное… ну а кроме того, семья Стефано сделала для города больше, чем кто бы то ни было… а я люблю этот город.

Элемрос постучал карточкой по ногтю большого пальца, после чего спрятал ее в карман.

— Спасибо, — серьезно сказал он, глядя в глаза Грифу. — Думаю, откуда вы знаете, кто мы, стоит обсудить попозже.

Гриф слегка наклонил голову.

— Я останусь здесь, у меня сегодня дежурство, — сказал он, — полагаю, вам стоит выйти