– Джентльмены, – с напускной важностью произнес он, бросаясь ко мне со всех ног и помогая стащить со спины намокший плащ. – Как прошел ужин?

– Прекрасно, – мрачно буркнул я.

– Давайте я просушу вашу одежду, – не дожидаясь ответа, Тэд выхватил из пальцев Рида отяжелевшее пальто. – Кларисса принесет вам вещи в номер через пару-тройку часов.

Кларисса – такая же толстая, как и хозяин мотеля, женщина, обладала копной густых, курчавых темных волос, окружающих ее слегка одутловатое, абсолютно круглое лицо.

Я так и не понял, кем она приходилась Тэду – супругой, сестрой или же простой наемной помощницей, поскольку оба вели себя так, что можно было предположить все три варианта одновременно. Впрочем, я не особо интересовался личной жизнью владельца крошечного мотеля, поэтому подобная безвестность меня вполне устраивала.

– Это было бы чудесно, – Рид вежливо улыбнулся. – Большое спасибо, Тэд.

– Ну что вы, – на упитанном лице владельца ночлежки зарделся розовый румянец. – Это самое меньшее, что я могу сделать для двух почетных гостей нашего города.

– Вы невероятно радушный хозяин, Тэд.

Я закатил глаза, наблюдая за тем, как они расшаркиваются друг перед другом, словно пенсионеры в очереди за свежими булочками. Очевидно, воспитание Рида не позволяло ему смолчать в ответ на любезную реплику, а потому обмен вежливыми фразами несколько затянулся.

– Это все просто прекрасно, – проворчал я, подкуривая слегка отсыревшую сигарету. – Но мне хотелось бы наконец подняться наверх и принять согревающий душ.

С лица Тэда тут же сползла довольная улыбка. Он захлопал маленькими глазками, после чего быстро закивал:

– Конечно-конечно, джентльмены, погода в наших местах ныне стоит неважная, уж извините… – он виновато улыбнулся. – Кларисса уже сменила постельное белье и полотенца в вашем номере.

Он уже было собирался отвесить очередной неловкий поклон, когда вдруг остановился и нахмурил косматые рыже-коричневые брови, будто о чем-то неожиданно вспомнив. Затем со всей дури шлепнул себя ладонью по лбу, отчего на его и без того красноватой коже тут же расплылись ярко-багровые отпечатки коротких пальцев.

– Я совсем забыл, – проговорил он быстро. – Не знаю, стоит ли вам сообщать об этом, джентльмены… Пока вас не было, сюда заглянул один городской бродяга – Дэйв Альварес. Уж не знаю, говорил ли он правду, но он заявил, что встречался с вами ранее и хотел бы поговорить о чем-то важном.

– О чем же?

Я внимательно уставился в раскрасневшееся лицо владельца мотеля.

– Я не знаю, – просто ответил он, бессильно разведя пухлыми руками в стороны. – Я сказал ему, что вы сейчас не здесь, и я не могу позволить ему дожидаться вашего появления в мотеле. Вы ведь сами понимаете, джентльмены… Что за репутация будет у меня, если я стану впускать в двери уличных бродяг?.. Так что он ушел.

– Кажется, я видел пса на улице, когда мы торчали в закусочной, – вспомнил я. – Возможно, это была собака Альвареса.

– Думаешь, – Рид тут же повернулся ко мне. – Он в самом деле хотел сообщить нам о чем-то важном?

– Без понятия, – я передернул плечами. – Но вновь бросаться под дождь и разыскивать его сейчас я уж точно не пойду. Возможно, Альварес сам объявится до утра.

– Возможно…

Детектив вздохнул, и в его зрачках я заметил тревожные отблески. Однако больше всего я жаждал стащить с себя намокшую одежду и принять горячий душ, поэтому не стал продолжать беседу и направился к пологим ступеням, ведущим наверх.

В небольшом двухэтажном мотеле насчитывалось всего пять комнат, и лишь одна из них отдаленно напоминала номер с удобствами. Внутри квадратного помещения, обшитого отполированными досками, располагались две одноместные кровати и приземистый комод для белья, а в самом углу, сиротливо зажавшись между стеной и небольшим письменным столом, ютился платяной шкаф.

За высокой деревянной дверью прятался проход в крошечную душевую, в которой всегда было холодно и неуютно, однако в других номерах своей ванны не было вообще, так что выбирать не приходилось. К тому же, только из окон этой спальни открывался сносный вид на главную аллею дождливого городка – Кахлуа-роуд, в то время как стекла оставшихся четырех номеров грустно таращились в серую стену бойлерной, кособоко торчащей во внутреннем дворике.

Стоило мне толкнуть тяжелую скрипучую дверь, ведущую в наши убогие покои, как сквозняк тут же с грохотом уронил что-то на пол. Я вошел внутрь и обнаружил, что окно спальни было приоткрытым – очевидно, Кларисса решила проветрить номер, когда меняла постельное белье, и забыла опустить раму.

В тусклом свете напольного торшера – пыльного и безвкусного, я заметил хаотично валяющиеся на полу бумаги. Должно быть, тяжелую подшивку сдуло с письменного стола, когда я принялся открывать входную дверь.

Я шагнул к документам, быстро собрал их в аккуратную стопку и водворил обратно на исцарапанную столешницу, надежно упаковав в порядком поизносившуюся папку с логотипом центрального полицейского управления. Затем прикрыл окно, резко потянув створку вниз, и тяжелые цветастые шторы, буйно трепетавшие на ветру, тут же безвольно опали.

Спустя мгновение на пороге номера показался Рид. В его руке дымилась большая кружка с кофе, от которой он без особого удовольствия то и дело отхлебывал. Должно быть, невкусный эспрессо в соседней закусочной всерьез огорчил моего напарника, если он рискнул снова угоститься мотельным напитком, лаконично окрещенным им же «самыми ужасными в его жизни помоями».

– Я попросил Тэда сразу же сообщить нам, если Альварес объявится, – проговорил он, усаживаясь на край своей аккуратно заправленной постели. – Почему-то это не дает мне покоя.

– Тебе не дает покоя все, что угодно, – заметил я, с трудом стаскивая с себя намертво прилипшие к коже рукава рубашки. – Пока мы торчали в забегаловке, ты, по меньшей мере, раз сто упоминал о своей старой кошке и тревожился о том, не забудет ли портье покормить ее вовремя.

– Если бы ты заботился о ком-нибудь, кроме себя, – ядовито заметил он. – То и тебе было бы знакомо это чувство.

– Я хочу позаботиться о деле, которое нам поручил Майерс, – холодно отчеканил я. – И собираюсь приступить к работе после того, как наконец вымоюсь и надену сухую одежду.

Рид ничего не ответил.

Задумчиво прокручивая в пальцах опустевшую кофейную чашку, он глядел сквозь мокрые стекла на темную аллею, сдавленную в объятиях сырой ночи. Когда же я вышел из душевой, он уже сидел за письменным столом, разложив перед собой безликим веером документы и полицейские отчеты.

– Я позвонил Майерсу, – произнес он, не поворачивая головы. – Курьер, которому мы передали статуэтку, уже в Вашингтоне. Завтра посылку доставят на экспертизу, но, честно говоря, не думаю, что они найдут то, чего не обнаружили мы.

– Еще бы, – я поплотнее запахнулся в толстый халат и подтащил к рабочему столу второй пустующий стул. – Фактически это всего лишь деревяшка. Скорее всего, банальный защитный тотем, которым пользовались язычники. Непонятно лишь, откуда он взялся у Вайда.