и она сказала, что в больнице рядом с домом открывается вакансия волонтера. Таким образом, ты все еще могла бы заниматься своими научными штучками и быть рядом с нами.

Мама: Хадсон заходил сегодня. Я думаю, он действительно скучает по тебе.

Моими научными штучками? Я сделала глубокий вдох, пытаясь унять свое разочарование. Моя мама не до конца понимала, в чем заключается моя степень, но это не имело никакого отношения к волонтерской работе в больнице. Не то чтобы в этом было что-то неправильное, но когда работаешь над дипломом так долго, как это было у меня, хочется использовать его в полной мере. От нее это было как пощечина предположить, что я откажусь от того, что у меня здесь было, только чтобы вернуться домой.

И как будто он знал, что моя мама только что упомянула о нем, пришло сообщение от Хадсона.

Хадсон: Твоя мама сказала мне, что предлагала тебе деньги на машину получше, а ты отказалась. Мы понимаем, Джулиана, ты независимая взрослая женщина. Но тебе не обязательно быть тупицей из-за этого.

Мое лицо вспыхнуло, когда я уставилась на его сообщение. Тупицей? Тупицей? Мне пришлось отбросить телефон в сторону, чтобы удержаться от язвительного ответа. Хадсон скрывал свою надежду на то, что я стану его трофейной женой лучше, чем мои родители, но все равно было очевидно, что он надеялся, что я буду такой же, как другие женщины, с которыми мы выросли. Что он так удобно проигнорировал, так это то, что деньги от моих родителей пришли вместе с ниточкой, которая тянула меня прочь от жизни, которую я строила здесь.

Я протопала через холл в ванную, как капризный ребенок, и нанесла последние штрихи на свой макияж. После моего последнего фиаско на свидании я сказала, что больше не буду этого делать, но я была в кафе, когда он подошел ко мне. Он был таким чертовски красивым, что мое сердце подпрыгнуло от волнения. Он сидел напротив меня и был таким скромным и добрым, что, когда он спросил, не могли бы мы встретиться и выпить сегодня вечером, я не смогла отказать. Я не хотела отказываться.

Я убрала тушь и уставилась на свое отражение. Может быть, все бы вышло, и я смогла бы привести его на следующий семейный бранч, может быть, даже заставить Шейна ревновать. Мои губы цвета сливы приподнялись при этой мысли. Он бы так ревновал из-за того, что упустил меня. Он пришел бы в ярость, увидев мою руку в руке моего нового парня. Он загнал бы меня в угол в заднем коридоре и рассказывал бы, какую ошибку совершил, и пытался бы переубедить меня руками и ртом.

Подождите.

Нет.

Только не это.

Покачав головой, я взяла свой телефон и заказала Убер. Мы встречались в баре на берегу реки, и я не хотела беспокоиться о вождении. Кроме того, я хотела произвести на него впечатление. Как бы сильно я ни любила Бетси, она была не для всех.

Убер высадил меня в «Сандри и Вайс». Я увидела, как он прислонился к внешней стене, склонив темноволосую голову над телефоном.

— Джейкоб. — Я позвала его по имени, и он поднял голову, прежде чем подойти ко мне. Взгляд, которым он одарил меня, согрел мою душу.

— Джулиана. Вау.

Как только он подошел ближе, мои каблуки поставили нас лицом к лицу, и мне было приятно видеть, что он, похоже, не возражал. Он взял меня за руку и повел в переполненный бар. Он был маленьким и напомнил мне старый лондонский паб, с баром вдоль стены с одной стороны и примерно пятью кабинками вдоль окон с другой. К счастью, мы нашли одну из кабинок свободной и заняли место.

— Ты прекрасно выглядишь.

Его зеленые глаза подмигнули мне, и я захихикала, как школьница.

Это было оно. Это должно было стать тем свиданием, которого я так долго ждала. Бабочки запорхали у меня в животе, и мы заказали наш первый напиток. Джейкоб попросил бурбон с верхней полки в старомодном бокале, и от этого он понравился мне еще больше. У него была уверенность в себе и склонность к более приятным вещам в жизни. Я последовала его примеру и, не колеблясь, заказала свой напиток, несмотря на цену.

Мы непринужденно разговорились о нашей жизни. Он работал в сфере маркетинга и всегда жил в Цинциннати. Я рассказала ему о своей исследовательской работе, и мне показалось, что он действительно пытается понять то, что я объясняю.

К счастью, мы покончили с этим разговором раньше, потому что по мере того, как ночь продолжалась, его заказы на выпивку стали приходить быстрее, и я изо всех сил старалась не отставать. Когда мое лицо начало неметь, я попросила воды.

— Расскажи мне о своей семье. Ты сказала, что ты не местная, так откуда же ты взялась? — его глубокий голос омыл мое трепещущее тело и побудил меня поделиться.

И я это сделала. Я рассказала ему о том, что моя семья хочет, чтобы я вернулась домой. Я рассказала, как они хотели платить за всю мою жизнь, пока я оставалась идеальной южной красавицей. Я объяснила, что хочу быть независимой женщиной.

— О, так ты богата, — сказал Джейкоб.

— Мм-м-м, — я заколебалась со своими словами, потому что там, откуда я родом, деньги на самом деле не были чем-то таким, о чем мы конкретно говорили. — Я думаю, моя семья такая. Но, как я уже сказала, я не возьму их денег.

— Но ты могла бы. Так что технически ты в таком же выигрыше.

— Ну, думаю это так. — Я отмахнулась от этого заявления, перевела разговор в другое русло, спросив о Цинциннати.

Он начал невнятно произносить слова, но и я тоже. Нам было весело. Смеясь, наши руки соприкоснулись посередине стола, и от этого у меня по руке побежали мурашки. Может быть, я бы взяла его с собой домой.

— Эй, я собираюсь сходить в ванную. Сейчас вернусь.

— Хорошо.

Как только он вошел в дверь, я достала пудреницу и подкрасила губы. Я хотела выглядеть как можно лучше, когда он вернется. Я собиралась попросить его уйти со мной. Судя по моему телефону, было чуть больше половины первого, и ночь подходила к концу.

Я ждала, наблюдая за дверью.

Потом я подождала еще немного.

Я включила свой телефон и проверила время. Двенадцать сорок две.

Я как раз собиралась встать и пойти проведать его, когда рядом со мной остановилась официантка, пододвигая ко мне через