Таким образом, фиатные деньги подобны древним платежным средствам, описанным в главе 2, и прочим денежным товарам (кроме золота). Их приток можно быстро увеличить, что приводит к утрате признания, снижению покупательной способности и обнищанию владельцев. В этом отношении фиатные деньги отличаются от золота, резерв которого нельзя быстро увеличить в силу природных свойств, отмеченных выше. То, что правительство взимает оплату своих расходов своими же деньгами, способно продлить жизнь национальной валюте, но защитить ее от быстрой девальвации можно только путем предотвращения быстрого увеличения денежной массы.

Сравнение денежных единиц различных государств показывает, что наиболее популярные и стабильные валюты демонстрируют более низкий годовой прирост денежной массы, чем менее ходовые валюты.

МОНЕТАРНЫЙ НАЦИОНАЛИЗМ И КОНЕЦ СВОБОДНОГО МИРА

Враги твердых платежных средств, которых Людвиг фон Мизес перечисляет в приведенном отрывке в предыдущей главе, должны были одержать победу над золотым стандартом благодаря локальному конфликту на Балканах, быстро переросшему в Первую мировую войну в истории человечества. В 1914 году никто не предполагал, что она продлится так долго и унесет столько человеческих жизней. Британские газеты, например, поначалу называли ее «войной банковских каникул», ожидая, что войска проведут краткую, триумфальную вылазку, которая закончится вместе с традиционным августовским перерывом в работе банков. Всем казалось, что очаг напряженности будет легко загасить. Кроме того, после нескольких десятилетий относительного мира молодое поколение европейцев смутно представляло последствия объявления войны. Историкам до сих пор не удалось сформулировать убедительные стратегические или геополитические причины, по которым конфликт между Австро-Венгерской империей и сербскими националистами перерос в мировую войну, унесшую миллионы жизней и перекроившую большую часть мировых границ.

Если смотреть в ретроспективе, то основное различие между Первой мировой и предыдущими локализованными войнами было не столько геополитическим или стратегическим, сколько монетарным. Когда правительства придерживались золотого стандарта, они могли контролировать крупные резервы золота, пока население пользовалось денежными знаками — бумажными символами золота. Однако легкость, с которой можно было напечатать новые денежные знаки в разгар конфликта, вместо того чтобы взимать налоги и пошлины с граждан, сделала свое дело, и большинство правительств не устояло перед искушением. Через несколько недель после объявления войны все основные ее участники фактически упразднили золотой стандарт и перевели своих граждан на фиатную валюту: бумажные деньги, не подлежащие обмену на другие платежные средства.

Благодаря простой манипуляции — отмене золотого обеспечения — правительственные расходы на войну больше не ограничивались размером казны и фактически ложились на плечи населения. Финансировать военные действия можно было бесконечно — или по крайней мере до тех пор, пока правительство могло печатать деньги и их принимали в стране и за ее пределами. Ранее, при монетарной системе, где золото в виде денег находилось в руках населения, правительство могло вести войну лишь за счет собственной казны и дополнительного введения налогов. Это ограничивало длительность конфликтов и объясняло относительно долгие периоды мира, наблюдавшиеся в истории человечества до ХХ века.

Если бы европейские страны сохранили золотой стандарт или население континента удержало бы золото в своих руках, вынудив правительства прибегнуть к сбору налогов вместо инфляции, история ХХ века могла бы сложиться иначе. Вполне вероятно, что военный конфликт был бы урегулирован за несколько месяцев, поскольку у одной из союзных группировок закончились бы финансы, а население едва ли безропотно согласилось бы расстаться с деньгами ради спасения правящей верхушки. Но после отмены золотого стандарта для окончания войны пустой казны было уже недостаточно; сначала власти должны были растратить богатство народа, экспроприированное за счет инфляции.

Девальвация европейских валют позволила растянуть войну на четыре года, причем все стороны проливали реки крови без видимой цели или причины. Абсурдность происходящего не укрылась от населения воюющих стран. Солдаты и офицеры рисковали жизнью из-за непомерного честолюбия и амбиций монархов, которые обычно были родственниками по крови или через брак. Полную бессмысленность войны наглядно демонстрирует один из ее эпизодов: в рождественский сочельник 1914 года французские, английские и немецкие солдаты перестали выполнять приказы, бросили оружие и перешли линию фронта, чтобы вместе отметить праздник. Многие немецкие солдаты до войны работали в Англии и знали английский язык, большинство обожало футбол, и между ними тут же начались импровизированные матчи[30]. Это самовольное перемирие доказывает, что простые солдаты ничего не имели друг против друга, не получали никакой выгоды от войны и не видели причин ее продолжать. Соперничество стран лучше было бы разрешить с помощью футбола — всеми любимой игры, в которой национальные и клановые амбиции можно выплеснуть мирным путем, без всякого насилия.

Напрасное кровопролитие затягивалось без ощутимого успеха какой-то из сторон, пока в 1917 году в войну не вступили США и не склонили чашу весов в пользу одного из лагерей, привнеся обильные ресурсы, с которыми уже не могли тягаться противники. Хотя все правительства поддерживали военную кампанию за счет инфляции, Германия и Австро-Венгрия к 1918 году настолько обесценили свою валюту, что их поражение стало неизбежным. Сравнение курса валюты каждой из воюющих стран по отношению к швейцарскому франку, который тогда еще был обеспечен золотом, дает весьма наглядное представление о том, как девальвировались эти валюты за годы войны (рис. 5).

Рис. 5. Курс основных национальных валют к швейцарскому франку в годы Первой мировой войны[31]

После того как все закончилось, стали понятны реальные потери стоимости валют всех крупных стран Европы. Хуже всего дела обстояли у проигравших Германии и Австро-Венгрии: средняя стоимость их валют упала к ноябрю 1918 года до 51 и 31 процента от стоимости 1913 года. Итальянская валюта подешевела до 77 процентов от изначальной стоимости, тогда как французская — всего лишь до 91 процента, британская — до 93 процентов, а американский доллар — до 96 процентов[32].