будешь хорошей девочкой. Но если это не так, если ты попытаешься предупредить его каким-либо образом, я убью тебя». 

— Да, — простонала она.

— Хорошо. Во сколько он приходит?»

— В восемь часов.

Он взглянул на свое запястье. — Нам осталось ждать двадцать минут. Нам просто нужно устроиться поудобнее, не так ли?

Он прислонился к стене, прижимая ее к себе. Она больше не боялась, по крайней мере, не так, как поначалу, но странным образом была возбуждена, чувствуя, как он крепко прижимается к ней, обнимая одной рукой за талию. Она начала двигаться против него, сначала немного, а затем больше, когда он засмеялся и поцеловал ее в шею.

Она была возбуждена больше, чем когда-либо, там, в темноте, повернулась ему навстречу, когда он прижал ее к стене, задирая темное платье выше бедер.

После этого он очень осторожно связал ее запястья за спиной и выдохнул ей на ухо: «Ну вот, ты получила то, что хотела, так что будь хорошей девочкой и молчи».

Он завязал ей рот носовым платком, чтобы заткнуть ей рот кляпом, снова с удивительной нежностью, и ждал. Раздался звук поворачиваемого в замке ключа, дверь открылась, и двое его помощников ввели генерала Стефанакиса.

Все они были в форме. Он повернулся и сказал: «Я собираюсь принять душ и переодеться. Возвращайся через сорок пять минут. Мы будем есть здесь.»

Они отдали честь и ушли, и он закрыл дверь. Стефанакис бросил фуражку на кровать и начал расстегивать китель. Позади него дверь шкафа откатилась, и Микали вышел. В правой руке он держал пистолет с глушителем. Стефанакис ошеломленно уставился на него, а Микали натянул балаклаву.

«О, Боже мой», — сказал генерал. «Ты — ты критянин».

«Добро пожаловать в Берлин», — сказал Микали и выстрелил в него.

Он выключил все огни, снова натянул балаклаву, затем открыл окно и размотал веревку вокруг талии. Несколько мгновений спустя он спускался по лестнице на плоскую крышу гаража в темноте четырьмя этажами ниже. Это был не великий трюк. В старые времена на тренировках в Газфе на марокканском побережье от десантника Легиона ожидали, что он спустится по канату с трехсотфутовой скалы или провалит курс.

Благополучно оказавшись на крыше, он спустил веревку, быстро обмотал ее вокруг талии и спрыгнул с края гаража на землю.

Он остановился у мусорных баков в переулке и снял свой шлем-балаклаву, который он аккуратно сложил и сунул в карман. Затем он вытащил обычный бумажный пакет из-за мусорных баков и достал дешевый темный плащ, который он надел.

Несколько мгновений спустя он уже быстро шел по многолюдным вечерним улицам обратно в свой отель. В половине десятого он был в Берлинском университете, где давал концерт из произведений Баха и Бетховена перед переполненным залом.

На следующее утро Жан-Поль Девиль получил телеграмму из Берлина. Там просто сказано, что ваша мицва очень ценится. Возможно, я смогу сделать то же самое для тебя когда-нибудь.

Подписи не было.

2

Британская секретная разведывательная служба, более известная как DI5, официально не существует, даже не учреждена законом, хотя на самом деле она занимает большое здание из белого и красного кирпича в Вест-Энде Лондона, недалеко от отеля Hilton.

Те, кого он нанимает, — это безликие, анонимные люди, которые тратят свое время на непрерывную битву умов, направленную на контроль деятельности агентов иностранных держав в Великобритании и все чаще, что стало еще более серьезной проблемой, сил европейского терроризма.

Но DI5 может провести только расследование. У него нет полномочий на арест. Насколько это эффективно, зависит, в конечном счете, от сотрудничества Специального подразделения столичной полиции со Скотленд-Ярдом. Именно они производят аресты, чтобы эти анонимные люди из DI5 никогда не предстали перед судом.

Это объясняло, почему в ночь убийства Максвелла Коэна старший детектив-суперинтендант Гарри Бейкер вышел из полицейского «ягуара» возле морга на Кромвелл-роуд сразу после девяти часов и поспешил вверх по ступенькам.

Бейкер был йоркширцем по происхождению из Галифакса в Уэст-Райдинге. Он был полицейским двадцать пять лет. Долгое время не нравиться широкой публике и работать в три смены, что дает тебе только один уик-энд из семи дома с семьей. Факт, который его жена больше не комментировала по той простой причине, что она собрала свои вещи и съехала пять лет назад.

У Бейкера были седые волосы и сильно сломанный нос, пережиток тех дней, когда он играл в регби, что придавало ему вид дружелюбного призового бойца. Что было обманчиво, ибо за ним скрывался один из самых острых умов в Спецотделении.

Его помощник, детектив-инспектор Джордж Стюарт, ждал в фойе, покуривая сигарету. Он бросил его на пол, поставил на него ногу и вышел вперед.

Бейкер сказал: «Хорошо, рассказывай».

«Девочка четырнадцати лет — Меган Хелен Морган». Теперь он раскрыл свой блокнот. «Мама, миссис Хелен Вуд. Замужем за преподобным Фрэнсисом Вудом, настоятелем Стипл-Дарема в Эссексе. Я говорил с ним по телефону полчаса назад. Они уже в пути.»

— Подожди минутку, — сказал Бейкер. «Я начинаю немного запутываться».

— Здесь хозяйка квартиры этой девушки, сэр. Некая миссис Картер.»

Он открыл дверь с надписью «Комната ожидания», и Бейкер вошел. Женщина, которая сидела у окна, была полной и средних лет, в коричневом плаще. Ее лицо было в пятнах, опухшее от слез.

— Это старший суперинтендант Бейкер. Он отвечает за это дело, миссис Картер, — сказал Стюарт. — Не могли бы вы рассказать ему то, что рассказали мне?

Она сказала низким голосом: «Меган живет со мной. Видите ли, ее мать живет в Эссексе.»

— Да, мы это знаем.

«Она училась в школе Italia Conte. Понимаешь? Пение, танцы, актерское мастерство и тому подобное. Она хотела выйти на сцену. Вот почему она была здесь, поселилась у меня, — снова терпеливо объяснила она.

— А сегодня вечером?

«Они репетировали весь день для мюзикла, который они делают. Я сказал ей быть осторожной. Она отвернулась и рассеянно уставилась в окно. «Мне никогда не нравилось, что она ездит на велосипеде после наступления темноты».

Наступила тишина. Бейкер положил руку ей на плечо, затем кивнул Стюарту, и они вышли.

— Доктор Эванс уже здесь? — спросил я.

— Уже в пути, сэр. Не хотите ли взглянуть на тело?»

«Нет, я оставлю эту неприятность на потом. Не забывай, у меня есть две собственные девочки. В любом случае, Эванс не может начать резать, пока мать не проведет официальную идентификацию». 

— Есть какие-нибудь новости о мистере