— Знаешь, в течение долгих двадцати семи лет меня постоянно сравнивали с моей более умной и более красивой старшей сестрой, — сказала она наконец.

Чейз остановился и кинул на нее взгляд через плечо.

— В течение двадцати семи лет от меня ожидали, что я буду вести себя, выглядеть и думать, как все представители семьи Пэртридж. А именно буду изучать право, отлично учиться и после получения диплома пойду работать в фирму родителей. И через десять лет мне предложат партнерство, если я приведу достаточное число правильных клиентов и буду работать по пятнадцать часов семь дней в неделю.

— Некоторые убили бы за подобную возможность, — сказал он.

— Да, несомненно. Но… — Ванесса вздохнула. — Мне всегда нужно было нечто другое. Я хотела учить, обзавестись собственной семьей, чтобы жить по-настоящему, а не только заниматься карьерой. Построить собственную жизнь — не такую, которую запланировал для меня мой отец.

— А Дунбар входил в твои планы другой жизни?

— Сначала мне показалось именно так. — Она увернулась от его внимательного взгляда. — Дилан не был любителем рисковать. Он всегда по нескольку раз проверял, настолько надежно пристегнут ремень безопасности. И по иронии судьбы погиб в авиакатастрофе на другом конце света.

— В Индонезии вроде?

Ванесса кивнула:

— Старый самолет, непроверенная система безопасности. Я так и не поняла, как он там оказался. Слишком много неопределенного.

— Может, он проводил исследование другой культуры? Или встречался с шаманами для спиритического сеанса?

— Вряд ли. Ему не надо было спрашивать духов, чтобы понять свою суть.

— Ты не очень-то вежливо отзываешься о нем как о человеке.

Она нахмурилась:

— Я ничего такого не говорила.

— Но имела это в виду.

— Когда я сказала ему о беременности, он сбежал.

— Он оставил тебя с двумя детьми без финансовой поддержки? Он не хотел иметь ничего общего ни с тобой, ни с твоими детьми?

О, как же жестоко звучали слова правды, высказанные вслух! Ванесса не знала, что сказать. Она рискнула, а Дилан оказался трусом.

— Он всегда говорил, что не хочет иметь детей. А я ему не верила. Ну, то есть как можно поверить в подобные слова, услышанные от человека, который писал бесподобные детские книги? От бывшего учителя английского языка и безусловно талантливого писателя? Писателя, которого называют голосом поколения и который покорил читателей всего мира? — Она покачала головой. — Как можно не любить детей и писать о них и для них? Люди обожали его, готовы были пойти за ним куда угодно, словно крысы, зачарованные игрой на дудочке Крысолова. Я наблюдала это каждый день.

«Правда, со стороны, помнишь? Он никогда не появлялся на публике вместе с тобой».

А она позволила себе наивно полагать, что именно она станет женщиной, способной изменить его.

— Талант и глупость — не всегда взаимоисключающие понятия, — сказал Чейз. И затем добавил: — Вспомни своего Джеймса.

— Джеймса Блумберга? Он вовсе не мой.

— Но ведь было дело?

Ванесса вздохнула:

— Мне было восемнадцать. Мы два раза встречались, и все это время он говорил только о себе. И, — добавила она, прищуриваясь, — к тому же каждый платил за себя.

Чейз не сдержался. Она выглядела так напряженно и расстроенно, что смех вырвался сам собой.

— Чейз! Это не смешно!

— Конечно нет. Прости. — Он потянулся за ее спину и снял с вешалки ее пальто. Немного подумав, она нырнула в рукава.

— Он пытался подмазаться к моему отцу через меня. Один из многих, с кем мне пришлось иметь дело в свое время.

— Пока ты не сбежала.

Она с грустью посмотрела на него:

— Именно. Когда я сообщила родителям о беременности, они были в бешенстве. А когда я отказалась назвать имя отца, они долго кричали на меня.

— Но почему ты не сказала?

Ее глубокий вздох прокатился эхом по замкнутому пространству.

— Ты не знаешь Алена Пэртриджа. Для моего отца весь мир окрашен в черное и белое, других оттенков просто не существует. Он обожает закон. Когда что-то неправильно — это неправильно. Он бы подал в суд, чтобы вытребовать алименты от Дунбара, несмотря на мои чувства. Можешь себе представить, какой шум бы поднялся. Я хотела, чтобы жизнь моих детей началась спокойно, чтобы они не стали всемирно известными незаконнорожденными наследниками Дунбара. Мой отец наговорил тогда много лишнего, чего я никогда не смогу ему простить. И я убежала. Ото всего.

И Чейз понял, о чем именно она говорила. Она не просто отвернулась от родителей, проживающих в викторианском особняке в Вашингтоне, но порвала связи со всей семьей. С той жизнью, которую вела до беременности. Оставила позади весь комфорт, знакомое ей окружение и роскошь богатых людей.

Она закрыла дверь в прошлое, как и он.

— Но у тебя не возникало желания отстаивать права на поместье Дунбара?

— Нет. Если бы он хотел что-то оставить мне, он упомянул бы об этом в своем завещании.

— И все-таки… Тебе должно было быть очень трудно. Особенно в период беременности.

— Да, было. И сейчас не просто. Но это было лучшим решением в моей жизни. Ты тоже поступил так? Оставил все позади?

Она его искушала… но — нет. Ему показалось, что он почувствовал, как вибрирует в воздухе ее неподдельное любопытство, подгоняемое глубинным интересом к его личности. Но то, что она задала этот вопрос, еще не означает, что он выдаст ей свои тайны. Недоверие было его верным компаньоном на протяжении долгих лет, и он не собирался менять свои привычки.

Чейз повернулся за своим пальто.

— Как и в твоем случае, жизнь не клеилась. Я принял сознательное решение все поменять.

— Превратиться из провинциального мальчугана в миллиардера — владельца хедж-фонда? Вот это — перемена.

— Я чертовски много работал. — Наконец он поднял глаза и увидел на ее лице выражение, значение которого постоянно ускользало от него.

— Судя по тому, что я узнала сегодня, ты много денег отдаешь.

Чейз неопределенно повел плечами. Этот ответ начинал раздражать Ванессу. Почему он так скрытен, когда любой другой мужчина с подобной биографией созвал бы пресс-конференцию и разместил свою историю на главном развороте «Нью-Йорк таймс»?

Ей стало ясно, что она не получит больше ответов, пока не проявит откровенность сама.

— Я встретилась с Дунбаром на фирме родителей, — тихо сказала она. — Я делала исследование для одного из адвокатов, работающих в сфере шоу-бизнеса, и столкнулась с ним. Тебе надо поправить пальто, — добавила она, кивая на его воротник.