Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К утру всё было выкопано. Не хватало лишь бетонного перекрытия над блиндажом. Этим вопросом занялся Петер, и вполне быстро на позиции появился какой-то импортный трактор на колёсах, притащивший за собой две дорожные плиты. Ещё день ушёл на затаскивание двух бетонных тяжестей поверх бруствера блиндажа, и уже с наступлением темноты внутри укрытия начали давать тепло две печки-буржуйки, что сразу же увеличило и количество личного состава в дозоре, и продолжительность его пребывания на посту.
* * *
Так в первых числах марта 2022 года в заснеженных полях Харьковщины началась и по своим законам потекла прифронтовая жизнь бойцов отдельного противотанкового взвода третьего батальона стрелкового полка мобрезерва Первого корпуса Народной милиции ДНР.
Уже который день всё сильнее разгорался адский огонь войны, пожиравший на своём пути всё, что ещё вчера казалось незыблемым и вечным, оставляя за собой опалённую землю и разорванные человеческие судьбы, как вызов всему живому, как вызов самому Богу, сотворившему жизнь. Отец наш, прости нам грехи наши тяжкие!
Никто не мог знать, что ожидало впереди этих вчера ещё мирных людей, одетых в военную форму и получивших в руки оружие. Не знал этого и рядовой Виктор Истомин с позывным Могила, вчерашний бездомный бродяга и маргинал, волей судьбы ставший воином Донбасса, получивший доброе признание равного среди равных в дружной семье боевых товарищей, с которыми предстояло уже в ближайшем будущем хлебнуть не только похлёбки из одного котелка…
Глава вторая
Друзья лейтенанта Рейнера и другие действующие лица
В первую же ночь после окончания сооружения оборонительного рубежа старшим первой смены был назначен Чалый, в команду которого определили по четыре человека из трёх отдельных взводов. Старый солдат сразу же каждому указал боевое место, объяснив порядок действий в случае какой-нибудь «войнушки». Это оказалось очень кстати, когда уже через пару часов на позицию прибыл Близнец, на левой скуле которого белел лейкопластырь, еле закрывавший расплывшийся и уже изрядно потемневший синяк.
– К бою! – смешно выскочив из кабины синего «москвича-каблучка», завизжал советник с подбитой рожей.
– Блокпост, к бою! Занять позиции согласно расписанию! – жёстко скомандовал в свою очередь Чалый и сам же бросился к гранатомёту.
Через мгновение командир батальона Фесенко вслед за Близнецом спустился в укрытие и прошёл по всей позиции, одобрительно похлопывая по спинам бойцов, занявших боевые стойки бульдогов в готовности открыть огонь на поражение предполагаемого противника.
– Отлично! Просто молодцы! – прокричал Близнец и тут же добавил: – Всем медали! Буквально всем по медали! Представить список к награждению.
– Служим Донецкой Народной Республике! – за всех бодро ответил Чалый.
– Воевали? – задал вопрос командир батальона.
– Так точно! В Первой Гвардейской Славянской бригаде, три контракта, – отчеканил сержант.
– Запомни его, – повернулся Близнец к майору, – он нам завтра будет нужен.
Чалый как бывалый гвардеец ничего хорошего в этих словах для себя не услышал, а лишь мысленно с досадой заключил: «Кто везёт, на том и возят. И чего я тут выдрючивался?»
* * *
Утром командир Дима, стыдливо отводя глаза в сторону, объявил Чалому, едва сменившемуся с поста, что тот по приказу комбата и указанию комполка убывает в составе сводной группы из шести человек ближе к переднему краю, на элеватор, где расположены наблюдательный пункт и центр оперативной связи командования ударной армии союзников.
Нагрузившись оружием, боекомплектом, суточным провиантом и баклажками с водой, отряд из шести бойцов, включая сержанта, выдвинулся пешком к указанной точке. Уже через три километра пути по разбитой гусеницами и воронками дороге парни не на шутку начали материть командиров, «катающих свои задницы на отжатых машинах» и «забивших на простого солдата, навьюченного, как верблюд, и вынужденного так топать от позиции к позиции».
Протащившись ещё столько же, миновав российский блокпост, команда вошла на территорию элеватора, с облегчением скинув с себя тяжести. Чалый попросил показать старшего. Увидев в группе офицеров нужного майора, подошёл и доложил по всем правилам о прибытии.
– Здравия желаю! Майор Ксенофонтов, Тигр, – представился в ответ невысокого роста, гимнастического сложения офицер.
Серый «стеклянный» взгляд его говорил, что война сидит у него прямо в печёнках и не первый год.
Чалый тут же получил вопрос от Тигра:
– Задачу свою знаете?
– Прошу уточнить, товарищ майор.
– Задачу уточнит Кострома, то есть лейтенант Рейнер, к которому вас проводят. От себя скажу лишь одно: от вас зависит жизнь моего батальона. Вам понятно, сержант?
– Так точно. Разрешите продолжить движение до позиции?
Только тут майор, которому, по всей видимости, было не более лет тридцати пяти, протянул руку Чалому и, крепко пожав её, добавил:
– Спасибо, отец. Приступайте.
* * *
– Георгий, он же Гоша, он же Гога, он же Жора, – улыбаясь толстыми румяными щеками, шутя, представился молодой лейтенант и, протянув обветренную и покрытую плотной копотью руку, пригласил Чалого с компанией присесть прямо на палеты, расставленные вокруг палящего жаром костра.
– Мы тут сборная солянка, – подбрасывая щепки в огонь, начал он неторопливо. – Я из-под Питера, из Гвардейской мотострелковой бригады. Арсений с Русланом из Таманской дивизии. Валентин – из Кантемировской. Вовка с Артёмом из моей части, но из другого батальона.
Чалый оживился, когда услышал название дивизии, в которой служил ещё мальчишкой в начале 80-х годов.
– Я срочную в Таманской проходил, противотанкистом на «Рапире», – и тут же протянул поочерёдно руку Арсению и Руслану. – Чалый – мой позывной, зовут Альберт Асфанович, но это для командиров и студентов.
– Вы кто по национальности? – спросил смугловатый кареглазый паренёк, которого Рейнер представил как Руслана.
Даже короткая солдатская стрижка не могла скрыть изрядную природную кучерявость этого юного брюнета.
– Татарин. А что?
– Так и я из Татарстана. Из Булгара. Знаете?
– Ничек белмим? Туган як бит ул, – ответил Чалый и широко заулыбался, надеясь услышать от Руслана такую же родную речь.
– Ой, вы извините, но я не понимаю языка. Мы туда переехали из Туркмении лет пять назад, и ни я, ни сёстры так и не научились татарскому. Родители говорят, конечно.
Старый солдат не удивился и не стал досадовать, просто перевёл только что сказанное им на русский язык:
– Как не знать? Это же моя родина!
– У меня ротный был из Казани, – вдруг включился в начавшийся разговор лейтенант Рейнер. – Ринатом звали. Мировой мужик. Танковое училище оканчивал у вас там. Говорил, что в этой танковой школе немецкий фельдмаршал Гудериан стажировку проходил в тридцатых годах. Это правда? –
