Я спросил Хрущева, выбрал ли Сталин себе наследника. Хрущеврезко ответил: „Он никого не выбрал. Он думал, что будет жить всегда“» (AverellHarriman. Peace with Russia. New York. 1959, рр. 102–103).

Из этого рассказа мы узнаем важные вещи:

1) Сталин умер не в Москве, а на своей даче (позже отАллилуевой мы узнаем, что это была кунцевская дача); 2) последними посетителямиСталина были Берия, Маленков, Хрущев и Булганин, и они провели всю ночьсубботы, 28 февраля 1953 года, у Сталина за выпивкой; 3) только в понедельник,2 марта, охрана Сталина сообщает этой четверке, что Сталин заболел, они едут кнему и три дня караулят у его постели, спокойно ожидая его смерти; 4) о врачахвообще не упоминается.

Эту версию Хрущев потом много раз повторял разным лицам. Ввоспоминаниях Хрущева она немного расширена. Дата болезни Сталина перенесена на28 февраля, но суть остается прежней. Только, очевидно, кто-то надоумилХрущева, что нужно упомянуть о врачах, хотя бы на второй день болезни.Окончательная редакция рассказа выглядит так:

«Сталин заболел в феврале 1953 года (то есть 28февраля. — А. А.). Маленков, Берия, Булганин и я были у него на дачеБлижняя в субботу ночью… Как обычно, обед продолжался до 5–6 часов утра. Сталинбыл после обеда изрядно пьяный и в очень приподнятом настроении. Не былоникаких признаков какого-нибудь физического недомогания… Мы разошлись по домамсчастливые, что обед кончился так хорошо… Я был уверен, что на следующий день,в воскресенье, Сталин вызовет нас для встречи, но от него не было звонка. Вдруграздался телефонный звонок.

Это был Маленков, он сказал: „Слушай, только что звонилаохрана с дачи Сталина. Они думают, что со Сталиным что-то случилось. Будетлучше, если мы поедем туда. Я уже сообщил Берия и Булганину. Будет хорошо,если ты немедленно выедешь“… Я быстро оделся и поехал на дачу Сталина… Через 15минут я был там. Когда мы все собрались, мы посетили дежурных офицеров, преждечем идти в комнату Сталина.

Офицеры объяснили нам, почему они подняли тревогу: „ТоварищСталин обычно почти всегда вызывает кого-нибудь и просит чай или что-нибудьпоесть к 11 часам. Сегодня он этого не сделал“. Поэтому они послалиМатрену Петровну узнать, в чем дело. Это была старая дева, которая с давних порработала у Сталина. Она не отличалась блестящими способностями, но была честнойи преданной Сталину.

Вернувшись, она сообщила охране, что Сталин лежит на полубольшой комнаты, в которой он обычно спит. Очевидно, Сталин упал с кровати.Охранники его подняли с пола и положили на диван в маленькой комнате. Когда намвсе это рассказали, мы решили, что неудобно явиться к Сталину, когда он в такомнепрезентабельном состоянии. Мы разъехались по домам» (Khrushchev. Remembers,vol. I, рр. 340–342).

Значит:

1) 28 февраля со Сталиным пировала четверка; 2) они ушли отСталина утром 1 марта; 3) вечером того же дня Сталин тяжело заболел (упал скровати и подняться сам не мог, не требовал пищи, не разговаривал с обслугой:очевидно, лишился речи); 4) четверка была вызвана вечером 1 марта к больномуСталину, но они не стали вызывать врачей, отказались видеться с больным иразъехались по домам.

Хрущев продолжает:

«Поздно ночью Маленков позвонил второй раз: „Охрана Сталиназвонила. Они говорят, что со Сталиным что-то определенно не в порядке“…

Когда мы вновь послали Матрену Петровну проверить состояниеСталина, то она сказала, что он спит глубоким сном, но сном не обыкновенным. Мырешили, что лучше уехать. Мы поручили Маленкову вызвать Кагановича иВорошилова, которых с нами не было накануне, а также врачей» (там же, стр.342).

Наконец все-таки вызвали и врачей! Врачи раздели Сталина иперенесли обратно в большую комнату, где было больше света. Врачи «сказали нам,что болезнь такого рода продолжается недолго и ее исход бывает смертельным»,рассказывает Хрущев.

Кто же эти врачи? Они никому не известны. Как мы увидимдальше, никого из них не знает и Светлана Аллилуева. Нет не только личноговрача Сталина Виноградова, но и тех, кто в нормальных условиях немедленнодолжен был бы прибыть к больному Сталину: начальник Лечебно-санитарногоуправления Егоров посажен вместе с Виноградовым, а министр здравоохранения СССРСмирнов, собутыльник Сталина, исчез как раз накануне болезни Сталина,замененный Третьяковым, которого тоже никто не знает.

Как издевательством над Сталиным звучат слова Хрущева «мысделали все, чтобы поставить Сталина на ноги» после его же рассказа, как,осведомившись у Матрены Петровны о состоянии Сталина, они даже не зашли к нему,не вызвали врачей, а разъехались по домам. Врачей вызвали (если вообще это быливрачи) только тогда, когда Сталин оказался в безнадежном состоянии, и толькотогда его и раздели!

Дальше Хрущев рассказывает, что единственным человеком,желавшим смерти Сталина, был Берия. Берия открыто издевался над умирающимСталиным (см. там же, стр. 343).

Однако важно другое признание Хрущева:

«Я был более откровенен с Булганиным, чем с другими… Яспросил его:

— Ты знаешь, какая ситуация сложится, если Сталинумрет? Ты знаешь, какой пост хочет занять Берия?

— Какой?

— Он хочет стать министром госбезопасности. Если он имстанет, то это начало конца для всех нас… Что бы ни случилось, мы абсолютно недолжны допустить этого.

Булганин сказал, что он согласен со мною, и мы началиобсуждать, что мы отныне должны делать. Я сказал, что я поговорю обо всем этомс Маленковым. Я думаю, что он согласится с нами» (там же, стр. 344).

Если Хрущев иногда бывает искренним, то в данном случае онискренен вдвойне: борьба за раздел политического наследства Сталина началасьеще у постели умирающего и первой жертвой был намечен Берия. Но пост министрагосбезопасности ему все-таки достался: он просто взял его, прихватив заодно ипост министра внутренних дел.

Вернемся к названным выше датам начала болезни Сталина.

Итак, когда же, собственно, у Сталина был удар — в субботу,28 февраля, когда его посетила четверка; в воскресенье, 1 марта, когда она егоуже покинула (обе эти даты начала болезни названы Хрущевым); в ночь на 2 марта,как утверждает «Правительственное сообщение» (оно солгало о месте нахожденияСталина, могло солгать и о дате), или вечером того же 2 марта, как рассказывалХрущев Гарриману?

Названы четыре даты, поэтому трудно с уверенностью сказать,какая из них истинная. Я склоняюсь к дате 28 февраля, ибо как указывалось выше,уже 1 марта фактически власть была в руках четверки (объективное доказательствоэтого — внезапное прекращение 1–2 марта кампании в «Правде» против «враговнарода»).

Но заговорщикам очень важно скрыть (не только от народа, нои особенно от партии и армии) то, что происходит со Сталиным, чтобы выигратьвремя для беспрепятственного и успешного завершения переворота. Посколькузаговорщики заинтересованы в создании безупречного алиби, то они приглашаютдетей Сталина и двух избранных членов Политбюро (Ворошилова и Кагановича) кпостели умирающего на второй или третий день болезни, а народу о ней сообщаютна четвертый или пятый день, когда смерть Сталина уже неизбежна.