— Конечно, могу, — сухо сказал Айан. — Но не думай, что я не вернусь и не проверю, чем ты тут занимаешься. Не советовал бы тебе планировать…

— Планировать — что? — перебила его Федра. — Если ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, чтобы ты хорошенько присматривала за моим отцом и за домом, — заявил он. — И мне не хотелось бы потом узнать, что ты время от времени наведываешься в банк. Смотри, чтобы папа не разорился, пока он сам в состоянии найти применение своим деньгам.

— Эй! Федра мне жена! — воскликнул Чарльз. — Следи за тем, как ты с ней разговариваешь!

— Я послежу, но только за ней самой, — ответил тот. — Уж в этом ты не сомневайся. А теперь, прошу извинить… — Айан отодвинул стул и встал, иронически поклонившись Федре. — Извини, не могу больше позволить себе наслаждаться такой изумительной едой. Но ты же прекрасно понимаешь: всему свое время.

Она тоже встала, стараясь держаться с достоинством и не позволить себе разозлиться или расстроиться.

— А к чему это замечание? — спросила она, встав перед ним в воинственной позе.

— Ты же неглупая женщина, Федра, — ответил Айан. — Неужели не догадываешься? — Он послал ей воздушный поцелуй. — До свидания, мачеха! — пропел он и повернулся к отцу: — До свидания, папа. Я вернусь, как только улажу свои дела в Париже. Увидимся.

Федре после всех этих язвительных намеков хотелось послать его ко всем чертям, но ей показалось, что с отцом он попрощался другим тоном, во всяком случае взгляд его стал теплее, и за это она на мгновение простила Айана. Ну а сам Чарльз, естественно, не преминул заявить, что не надеется на новую встречу с сыном.

Через полчаса Айан уже выезжал из ворот особняка, а Федра через окно провожала взглядом новенький «порш» и думала, что дела в рекламном агентстве идут не так уж плохо, раз его директор может позволить себе купить такую дорогую машину.

На следующее утро, дождавшись медсестру Клеменс, которая по договоренности периодически дежурила у Чарльза, Федра улизнула в город — ей не терпелось повидаться с матерью.

Позвонила в дверь и прислушалась — раздались какие-то беспорядочные шаги, потом хлопнула дверца какого-то шкафчика, и только после этого мама открыла дверь. Федра сразу догадалась в чем дело — спрятать сигареты можно, но запах остается!

— Ма, ты снова курила! — укоризненно заметила она.

— Последняя, — со вздохом сказала та. — Больше не буду.

Что ей на это ответить? Каждый раз одни и те же обещания. Конечно, Федра беспокоилась по поводу того, что мать курит и никак не может избавиться от этой вредной привычки — для нее с ее состоянием здоровья это особенно опасно. Но ссориться с ней не хотелось.

Они прошли на балкон, где было гораздо приятнее посидеть. Эстер спохватилась и предложила дочери выпить чашечку кофе. Получив согласие, она отправилась на кухню.

— Ну и что Айан тебе сказал? — спросила Федра, когда они наконец устроились в креслах.

— Да ничего такого, — ответила Эстер, отпив глоточек кофе. — Он мне показался немного угрюмым.

— Да, он угрюмый, мрачный и злой. Так он ничего не говорил о нашем с Чарльзом браке?

— Нет. Когда я спросила, как он к этому относится, Айан ответил, что желает вам счастья, — сказала Эстер, потрепав дочку по руке. — По правде говоря, дорогая, по нему не видно, что это известие его сильно обрадовало.

— Но ты ничего не рассказала ему?

— О том, почему ты вышла замуж за Чарльза? Нет, ты же просила меня не говорить. А кроме того… — Она подложила под спину подушечку. — Айану будет нелегко смириться с таким твоим решением. Бог его знает, как он воспримет его… Так что лучше уж ты сама ему первая объяснишь…

— Да уж я и не рада, что все это затеяла, — проговорила Федра.

— Как? Ты это о чем?

— Ой, мама, он просто свинья! Так вел себя все это время, ужас. Наверное, надо было позволить мистеру Требэниану продать дом и не вмешиваться. — Федра опустила голову и уставилась невидящим взглядом в пол.

— Если бы Чарльз Требэниан хотел продать дом, он бы непременно сделал это, — уверенно заявила Эстер, поглядывая искоса на дочку. — Как хочешь, но у него на уме было что-то еще.

— Он просто хотел жениться на мне? Зачем ему это? Ведь ничего не изменилось, только у меня фамилия другая, да называю я его по имени, чтобы все выглядело естественнее. Но на самом деле я его экономка.

— Из того, что ты мне говорила, следует, будто Чарльз женился на тебе, чтобы Айан с Джоан не переругались из-за завещания. И он согласился оставить дом тебе, вместо того чтобы продать его Питеру Шарки, который собирается превратить его в дорогой отель.

— Да, все так. Только я не верю, что дети могли бы поссориться из-за завещания. Джоан Кайн-Клет не нужен, а Айан…

— Айан у нас парень гордый, знаю. Но ведь Чарльз тоже это знает, так? — Эстер медленно отпила еще несколько глотков кофе, потом сказала: — Видишь ли, Чарльз всегда готовится ко всему загодя, все обдумывает и просчитывает. Женившись на тебе, он, возможно, решил перестраховаться. Разве что… — Она замолчала.

— Разве — что? — нетерпеливо переспросила Федра.

Эстер пожала плечами.

— Не знаю. Во всяком случае, если бы он хотел наказать детей за непослушание, то продал бы Кайн-Клет. Но этого он как раз и не сделал.

— Нет, не сделал.

Она сама не понимала мотивов Чарльза, но знала, что самое бесполезное занятие — это пытаться постичь замыслы Требэнианов. Федра хотела еще поговорить с матерью, но тут взглянула на часы и вскочила.

— О Боже! Не думала, что уже так поздно! Клеменс, сиделка мистера… то есть Чарльза, должна скоро уходить. Не обижайся, я побегу. — Она обняла Эстер, попрощалась и поспешила домой.

По дороге домой Федра напряженно думала, пытаясь хоть как-то связать концы с концами. В самом деле, размышляла она, Чарльз мог вполне достичь своей цели, как в свое время он ее обозначил вслух, и без женитьбы на ней. Но тогда он бы лишил себя удовольствия увидеть растерянность своих детей… В общем, реакция Айана не слишком его удовлетворила. А Джоан?.. Та еще ничего не знает. И потом, одно дело продать дом, а совсем другое — выкинуть такой фокус с женитьбой…

Нет, ей все равно не понять Чарльза с его странными затеями. Похоже, в основе его последних действий лежит одно желание — посеять смуту… Почему она пошла на это, ей было совершенно ясно. Что ж, пока этого вполне достаточно. Хватит заниматься досужими домыслами, главное сейчас — забота о муже, хозяине.

Прошла неделя. Айан не появлялся, и от него не было никаких известий. Это обстоятельство даже радовало Федру, на душе которой стало значительно спокойней.

Но тут вдруг, на фоне кажущегося благополучия, здоровье Чарльза резко ухудшилось, и она вообще перестала думать об Айане. Уход за больным, да еще таким своенравным, отнимал столько сил и времени, что некогда было вздохнуть. Только одним холодным дождливым июльским утром Федра вдруг запаниковала и вспомнила о сыне больного старика.