— Вот именно! — прочитала по её губам молчаливое возмущение.

Хм, не поняла…

Я опять скосила глаза на кольцо, а потом о-о-очень красноречиво перевела взгляд на Вольфа. Подруга замерла с полуоткрытым ртом, переваривая только что полученную информацию.

— Сарториус? — выговорили её губы.

Я медленно моргнула в знак согласия.

— Муж? — уточнила Мира, видимо, решив проверить всё до конца.

Я подумала, что надо объяснить ей всё и сразу. Оторвала от листа половину и написала: 'Вольфганг Сарторус, он же король Темсарии Канис, он же муж Алфеи Олмарк. Теперь всё понятно?'.

Миранда кивнула, с каким-то диким восторгом взирая на меня. Потом внимательно посмотрела на Сарториуса и опустила глаза в столешницу, пытаясь скрыть ехидную усмешку.

Пихнула её в бок, мимикой спрашивая, чего это она так веселится? Подруга взяла мой листок и написала: 'Габи жалко! Ты представляешь, что с ней будет, когда она узнает что Сарториус и есть твой муж?'

Я прочитала, согласно кивнула и спрятала записку в сумочку. Мало ли, кому в руки попасть может. Пододвинула к себе вторую половинку листа, и стала думать, как закончить романтическое признание мужу. Вдруг, озарение меня второй раз посетит? Но вместо трепетных, лирических строк в голову лезла всякая ерунда.

Я на тебе пиявкою повисла… Нет! С тобой мне очень сладко, а не кисло… Фу-у! Бред какой-то! Я в эйфории постигаю числа… При чём тут числа?! И смысл этот самый, романтический потерялся…Хлор! Как, оказывается, трудно писать стихи! Вот сейчас как зауважаю Жозефину! Она ведь целую оду умудрилась написать, а я на четырёх строчках застряла.

Хотела привлечь Миру в качестве музы-помощницы, но подруга с вдохновенным лицом слушала лекцию. Впечатлилась известием о наших взаимоотношениях? Наверное, всё-таки увлеклась. Я ведь сама профессора в первый раз с открытым ртом слушала. Как бы не получить от неё зелёных каракатиц за внедрение в личное пространство, когда она ЗАНЯТА! Вздохнула печально, дописала свой стих,

'Заезда любви над хижиной повисла.

Приют сердец. В нём только мы одни…'

Я старалась.

Оторвала уголок у листа, и с очередной транзитной запиской передала Эштону и свою. До конца лекцию слушала внимательно, с любознательностью во взоре, за что удостоилась удивлённого взгляда профессора. Получается, моя бурная творческая деятельность не осталась им незамеченной.

— … на этом позвольте закруглиться. Буду рад ответить на ваши вопросы, — Вольф принял у Эштона записки и начал споро их проглядывать и сортировать. Прочитав записок десять, примерно половину он отложил в правую сторону. Вид у него при этом был несколько озадаченный. Вольф подозвал к себе Эштона, что-то ему шепнул и передал послания обратно секретарю. Поднял задумчивый взгляд. — Я не ожидал, что столько записок будут касаться… э-э-э… моей личной жизни…

Аудитория замерла в ожидании ответа. Только секретарь быстро шуршал листочками, раскладывая их по кучкам. Правая росла гораздо быстрее.

А я и не предполагала, что у меня столько потенциальных соперниц, депилятора им на голову!

Обернулась на Миру. Она покачала головой, ехидно улыбаясь, но промолчала.

— Должен сообщить всем представительницам прекрасного пола, — профессор Сарториус вид имел смущённый, если не сказать сконфуженный, — что я женат.

Дружный девичий вздох разочарования огласил аудиторию. Вольф, не давая опомниться какой-нибудь настойчивой девице, поспешно взял записку из левой кучки, и стал отвечать на научный вопрос. Я же внимательно следила за Эштоном, пытаясь определить, в какую сторону он положит мою записку. Узнала свой листочек по оторванному углу. Зря, что ли помечала? Секретарь прочёл мой опус, задумался на мгновение, перечитал второй раз, поднял на меня напряжённые глаза. Я криво усмехнулась. Мне показалось, что секретарь облегчённо выдохнул и положил мою записку в центр. Я удивлённо подняла бровки, но мою красноречивую мимику никто не оценил. Эштон, не поднимая глаз, сортировал записки дальше. Сарториус, закончил отвечать на первый вопрос, и протянул руку за следующей запиской, но взгляд его остановился на той, что в одиночестве лежала в центре. Вольф прочёл её, замер на мгновение, сунул в карман и потянулся за следующей. Я не удостоилась даже его мимолётного взгляда. Вот это выдержка! Ведь точно знаю, что мои страстные признания не могли оставить его спокойным и равнодушным! И почерк мой он узнал, без сомнения.

Ответив на все вопросы из левой стопки, профессор Сарториус поблагодарил всех за внимание и стремительно покинул аудиторию. Слушатели потянулись к выходам. В коридоре нас с Мирой догнала хмурая Габи, и сразу же стала предъявлять претензии.

— Почему ты не сказала, что он женат? — нахраписто так спросила, словно я её обманывала и убеждала в обратном.

Вокруг нас тут же образовалась толпа из таких же заинтересованных, но обломанных девиц, благоухающих пресловутыми духами с этими гадкими феромонами, которые я уже люто ненавидела.

— Вы что на меня газовую атаку решили устроить? — вместо ответа, возмутилась я и демонстративно зажала нос.

— Петра, не увиливай от ответа! — продолжала прессинговать меня Габриэлла.

— Отстань от неё! — окрысилась за меня Мира. — Она что, должна была тебе биографии всех мужчин с конкурса рассказать? Вон, в сеть залезь и посмотри!

— Я смотрела, — переключилась Габи на новую собеседницу, — там написано, что холост!

Её поддержали ещё несколько недовольных голосов.

— Знаете что, леди, — обвела всех холодным взглядом, — насколько мне не изменяет память, я никому из вас обещаний не давала делиться сведениями, ставшими мне известными во время пребывания во дворце Его Величества короля Бернарда! ПАПА не одобряет излишней болтливости!

Упоминание монарха в качестве приёмного отца возымело действие, и толпа вокруг меня поредела настолько, что остались только мы с Мирой и упёртая Габи. Я молча кивнула ей, изображая прощание, взяла Миранду за руку и пошла прочь, чувствую спиной злобный взгляд Габриэллы.

— Вот ведь липучка приставучая, — возмущалась рядом со мной Мира, — не доложили ей! Не проинформировали! Не довели до сведения! Ты, Петь, плюнь на неё! Не обращай внимания.

— Да я и так не обращаю, — пробубнила себе под нос.

— Я вижу!

— Серьёзно! У нас на этом хлорноватистом конкурсе такие стервочки были! Габриэлла, по сравнению с ними, образец доброты и дружелюбия!

— Что, козни строили? — удивилась Мира.

— Козни… — хмыкнула я, старательно приглушая сарказм. — Если бы… Покушения… обвинения… подставы…

— Расскажешь? — алчно загорелись глаза подруги.

— Расскажу, как-нибудь потом. Извини, но сейчас мне некогда.

— Почему?

— Да я панно одно старинное реставрирую из мелких кусочков. Всё время на это уходит.