— Спасибо!

И столько детского восторга было в её глазах, что опущенные уголки тонких строгих губ профессора дрогнули в мимолётной улыбке, но не более.

— Что-нибудь болит? Нужно зайти в медпункт?

— А… Нет-нет! — потирая красные коленки, поспешила ответить Мэй.

— Вы уверены?

— Да. Со мной часто такое случается… То есть… Чемоданы нападают не часто, но что-то всегда случается. Так что я привыкла, и на мне все быстро заживает, — смущенно затараторила Мэй, а беспокойная морщинка меж ее бровей профессора разгладилась.

— Раз так, — смирилась она, вновь посуровела и оглянулась на учеников. — Меня зовут Нанелла Чарлин. В будущем я буду преподавать у вас предмет «Артефакты и чары», поэтому не переживайте, мы еще успеем познакомиться ближе с каждым из вас. А сейчас все следуем за мной! Кто опоздал — его проблемы! Потерялся фамильяр — тоже его проблемы! Внимательно следите за своей живностью!

Из-за бордюра фонтана показалась полупрозрачная морда дельфина, согласно покивала, «почирикала» и опять растворилась в воде. А профессор Чарлин решительно пошагала к входу в Академию. Следом зашевелились ученики, и мы с Мэй, прорываясь сквозь них, кинулись к своим чемоданам, которые неподалёку лежали на каменной клади площадки. Пробегая мимо ребят, собирающих разбросанную одежду, я не удержалась и украдкой на них посмотрела. Они уже успели полностью забить вещами раскрытый чемодан и набирали в охапку всё остальное.

Заметив мой взгляд, парень с хвостиком освободил одну руку и, показав мне два пальца, радостно произнёс:

— Ещё увидимся!

В тот же миг кучерявый кинул ему на руки огромный комок из вещей. А я… зазевавшись, не успела остановиться и врезалась в кое-кого сильного, высокого, а ещё… недовольного. Наверное. По выражению лица и безразличным серым глазам было сложно понять доволен он чем-то или нет.

Сверху вниз на меня смотрел широкоплечий парень с недельной щетиной на лице и чуть взъерошенными каштановыми волосами. Воткни в зубы сигарету — вылитый бандит. Лишь шелковая синяя рубаха и поддерживающий чёрные штаны кожаный ремень с золотой пряжкой подсказывали, что бандитом ему быть нерезонно — человек он из состоятельной семьи. А рядом с этим «шкафом» стояли три «тумбочки» поменьше.

Ай, ладно-ладно. Не тумбочки, вполне себе обычные молодые аристократы с рожами, будто они не учиться пришли, а на коронацию. Хотя один из них вполне вышел бы за принца: стройный и подтянутый блондин с глазами цвета незабудки, чей взгляд так и обещал: «Я ничего и никогда не забуду». Второй — брюнет с чёрными, точно бездна, глазами, смуглой кожей и хулиганистой ухмылкой. Одной рукой он держал сумку, а другой синий пиджак, закинутый на плечо. Две пуговицы его белой рубахи были расстёгнуты и немного оголяли ключицу. Эдакий расхититель женских сердец. И четвёртый персонаж: щуплый, угловатый, до тошноты высокомерный парень с прилизанными набок чёрными волосами и треугольным лицом. Воистину треугольным! Я даже мысленно его так и прозвала «треугольник», а ещё сделала себе пометочку: как можно меньше с ним разговаривать. Желательно никогда. Человеку с такой смазливой и хитрой улыбкой имя своё страшно доверить! Не то, что сказать постое: «привет».

А за спинами этой великолепной четвёрки были…

— Смотри, куда прёшь, второсортка! — ухмыльнулась смуглая подружка, когда непохожий на первокурсника первокурсник затянул своё молчание.

Опять она. Даже невольно закралась мысль, что вторая — назовём её «бледнолицей», пока я не разобралась, кто из них кто — немая, и смуглая проговаривала не только свои мысли, но и её.

Котя на моём плече зашипел.

— И уродца своего приструни.

А нет… Не немая. Однако закусить язык меня заставил не «шкаф», продолжающий угрюмо на меня смотреть, и не удививший мелодичностью приятный голос бледнолицей, а её слова.

«Уродца?» — подумала я и, проследив за её взглядом, покосилась на плечо, где увидела красного от гнева кота и мысленно простонала.

Вот надо было ему именно сейчас себя проявить, во всех смыслах? Так ещё боль в плечах усилилась, стоило о нём вспомнить. Так-то всё это время кот нещадно их драл, переживая вместе со мной весь этот балаган.

Тем временем напряжение росло, и я даже не знала почему. Наверное, дело в том, что бывает любовь с первого взгляда, а бывает нелюбовь. Хотя если ещё раз осмелиться и посмотреть на «шкаф» (что я, собственно, и сделала), то можно опять увидеть в его взгляде… Ничего. Так наблюдают за мухой, севшей перед тобой на пустой стол. Вроде и хочется смахнуть, но лень. Блондин, сочась гордостью и холодной высокомерностью, смотрел вдаль, старательно игнорируя всё вокруг него происходящее, а остальные двое, напротив, с интересом меня разглядывали: Сердцеед — как особь женского пола, примеряя очередное имя в своём длинном списке, а Треугольник — как новый, прекрасный объект для издевательств.

Класс… Вот так внезапно я обзавелась четырьмя новыми знакомыми: Шкаф, Принц, Сердцеед и Треугольник. Набор что нужно.

— Э-э-эй! Лав! — увидела я согнутую в три погибели и бредущую ко мне Мэй. — Я здесь!

Каким-то чудом она умудрилась подобрать все три чемодана. Мой упихнула подмышку, а два своих держала в руках. «Сёстры по разуму» тоже её заметили. И Бледнолицая, дёрнув бровью, «пропела»:

— Ты уж поосторожнее с отбросом, она приносит неудачи.

И потянула подругу вперёд.

— Поспешим, Силика. Не хочу плестись в хвосте.

Парни мигом пропустили дам вперёд и, мазнув по мне взглядом, пошагали следом. Только сейчас я заметила, что ни у кого из «сестёр» не было чемоданов. Зато Шкаф, помимо здоровенного рюкзака за спиной, нёс сразу две подозрительно одинаковых чёрных сумки. Я, наконец-то разобравшись, кто из «сестёр» есть кто, с мерзким предчувствием поспешила на помощь Мэй. Похоже, моя учёба в Академии обещалась быть очень… насыщенной.

Глава 8

«Красный кот… Красный кот… Красный…»

— Сила спрятана в наших сердцах.

Я перестала думать о коте, который выбрал не самое лучшее время и не самый лучший цвет, чтобы показаться людям, и проследила за взглядом Мэй. Она смотрела на высеченную над двустворчатой дверью Академии надпись на старом языке, которым маги пользовались до того, как объединились с простаками.

После Пришествия было принято решение переписать все книги на язык простаков, чтобы дети, рождённые половинышами, а тем более пострелками, могли легко их прочесть. Но это не значило, что древние языки забылись за ненадобностью. Их продолжали преподавать в магических школах, как дополнительный предмет. Кто-то выпускался, так толком его не выучив, а кто-то при желании начинал изучать древние языки более углублённо, чтобы, например, в будущем стать искателями утрат: забытых писаний, заклинаний, рецептов и артефактов.

Из-за того, что магический создания подвергались гонениям, они тщательно себя скрывали. А порой так надёжно, что другие маги могли никогда не узнать, что где-то там, в захудалой деревушке, жил великий маг, открывший великое и уникальное заклинание. Или тысячу лет назад была уничтожена и разграблена магическая община, а ценные книги попали в руки фанатиков простаков, возомнившими себя великими волшебниками, но это волшебство у них не работало, почему книга была выкинута. Или инквизиторы прятали, уничтожали, а порой хоронили все магические пожитки вместе с останками несчастных магов. Вот так и пропадали ценные знания, а мы их находили и открывали заново.