– А ты поблюй, – гостеприимно предложил Шотик Арменович, кивком указывая на роскошную клумбу Катерины Павловны.

Петя, конечно, напился, но не настолько, чтобы потерять инстинкт самосохранения. Катерина Павловна в гневе была страшна, да и нехорошо блевать в соседские клумбы. Невоспитанно.

Губы не слушались. Кое-как он выговорил:

– Не, я лучше домой, баиньки.

– Дойдешь?

– Должен.

И он действительно дошел.

Второй день поисков результатов не дал. Он вообще не задался с самого начала. Опера со сломанной машиной свой транспорт починили, но теперь застряли в грязи. Злые, они сидели в колее где-то за пятьдесят километров от Вышелеса и сообщали, что ранее завтрашнего утра их можно не ждать.

Для полноты ощущений пошел дождь. Его серая завеса накрыла лес, и чувствовалось, что она здесь надолго. До вечера так точно. Сразу стало мокро и холодно. Настырные дождевые капли срывались с листьев, собирались в лужицы и капитально пропитывали лесную подстилку. Всюду был дождь, дождь и ничего, кроме дождя. Ну, разве еще матерок мужиков и дым от сигарет. Во влажном воздухе тот вонял особенно мерзко. Вездесущая влага размывала даже страх перед зелеными мхами, вызвавшими в прошлый раз такой фурор.

А еще Петю мучило похмелье. Самогон Шотика Арменовича обладал редким свойством не вызывать абстинентного синдрома, но вчера, прямо сказать, они переупотребили. Теперь Петя мрачно месил болотную жижу, мечтая о том моменте, когда окажется в сухом тепле дома и припадет к кружке с горячим чаем. Метод «клин клином» он не признавал и никогда не похмелялся.

Рядом бодро чавкал сапогами Федор. К Петиному удивлению, в лесу парень держался уверенно. От его недавней застенчивости не осталось и следа. В нем даже чувствовалась некая покровительственность, словно он был матерым туристом, а Петя – новичком, впервые попавшим на маршрут. Видать, удивление было написано на лице Пети крупными буквами, потому что Федор поспешил объяснить:

– Ты чего думаешь, я в первый раз в лесу? Знаешь, сколько я по бывшему Союзу походил? Тебе и не снилось!.. Осторожно! – осекся он. Петя как раз ощупывал слегой мох впереди себя и уже готовился шагнуть на его чуть пружинящую поверхность. – Слой здесь тонкий, провалишься.

– Ты откуда знаешь? – удивился Петя.

Парень пожал плечами:

– Чувствую.

Все заканчивается, закончился и этот бесконечный день. Обратно в деревню шли толпой. Разговаривать никому не хотелось – прочесывание мокрого насквозь леса вымотало народ до предела, к тому же некоторые искупались в болоте. И не по разу. Слава богу, хоть погода немного исправилась. По холодному небу быстро двигались гряды облаков, расцвеченные закатными красками. Ценитель прекрасного сказал бы, что краски эти чудесны, но таких ценителей среди мужиков не было. Все просто торопились добраться до дому.

Вот и тополиная аллея, высаженная в незапамятные времена строительства социализма. Последний рывок перед таким желанным отдыхом. Однако с отдыхом пришлось повременить. Стволы деревьев тонули в сумерках, из них и появилось Непредвиденное Событие. Оно, это Событие, имело облик совсем юной девушки. Не по погоде одетая в нечто струящееся и длинное, она словно выплыла из-за поворота.

Настоящая красавица, обалдело оценил Петя, взирая на приближающееся чудо. Обалдеть было от чего: огромные прозрачные глаза, прямой носик, светлые волосы, тремя потоками стекающие на спину и плечи, да еще этот наряд, почти не скрывающий точеной фигуры. Мужики тоже оценили небесное видение. «Тебя проводить, краля? Ух ты, какая!» – раздались восхищенные выкрики. Впрочем, ничего фривольного в них не наблюдалось. Народ в деревне все-таки с понятием. Вопрос, что девушка делает в таком виде в это время, почему-то ни у кого не возник.

Поравнявшись с мужиками, девушка остановилась. Улыбнулась. И бросилась на шею Федору. Она обвила парня руками и спрятала голову у него на груди. По крайней мере, судя по восторженному свисту, так показалось остальным.

– Ты чего? – пробормотал парень, попятившись. Из-за неожиданности ее поступка, своего счастья он оценить не успел.

Объятия длились всего несколько секунд. Внезапно девушка отпрянула и зашипела, как разъяренная кошка. Затем сгорбилась и медленно повернула голову. Из-под пухлых губ блеснули клыки, в глазах зажегся красный огонь. Она все так же улыбалась, но никто сейчас не назвал бы это существо дивной красавицей.

Метаморфоза оказалась настолько неожиданна, что у мужиков отвисли челюсти. Бежать? Какое, они и с места двинуться не могли. Тварь могла брать их тепленькими, такое на них накатило остолбенение. К счастью, она имела другие намерения. Прошипев явно что-то нецензурное, существо неуловимым движением оказалось в пяти метрах от застывшей группы, а затем и вовсе растворилось в сумерках.

– Охренеть, – выразил общее впечатление один из мужиков.

– А чего Это нас не съело? – дрожащим голосом поинтересовался другой.

– Млять! Догони и узнай! Валить отсюда надо!

Мысль показалась всем необычайно разумной, и они, топая как стадо слонов, понеслись по аллее. Выскочив из аллеи, притормозили. Перед ними лежало бывшее совхозное поле, чье открытое пространство дарило безопасность, пусть мнимую, но тем не менее безопасность. Аллея же позади выглядела сгустком жути. Мужики смотрели на нее с каким-то болезненным интересом. Еще бы, такая метаморфоза: из безобидной дороги, обсаженной тополями – в аттракцион монстров.

– Ни за что бы туда не вернулся, – передернул плечами Петя.

Ответом ему было молчаливое согласие.

– Что делать-то будем?

Вопрос задал Ваняша, толстый мужик с лицом античного бога. Откуда у него взялось такое лицо – неизвестно. Петя помнил его пацаном. С ним они еще ловили в низине жуков-плавунцов. Тогда Ваняша никак не проявлял признаков дородности. Об античных чертах тоже речи не шло.

Его поняли не сразу:

– Что?

– Эта… Народ бы предупредить надо.

– Ага. Встретили полуголую девку, она зашипела и убежала. Здорово получится.

– Не обязательно, – вступился за давнего приятеля Петя. – О зубастой девке рассказывать не будем, а попугать – попугаем. Иначе беды не оберешься. Сами подумайте: полезет такая страхолюдина в дом, и что?

Идея понравилась. После некоторых споров о деталях решили говорить следующее: шли в сумерках через аллею и напал на них непонятный человек. С топором. Чего напал? Сумасшедший. Силища – страшная, еле отбились. Некоторые, правда, настаивали на версии о волке, но кто-то из мужиков резонно возразил, что волк в дом не полезет, а страхолюдина так запросто. Пусть лучше будет сумасшедший с топором – народ только крепче на запоры закроется.

О том, что напало на них в сумерках аллеи, говорить никому не хотелось. Страхолюдина, тварь, монстр – этих слов было достаточно. Они облекали непонятное существо в оковы плоти, пусть страшноватой, и не давали психике утонуть в ужасе, от которого хочется визжать и бежать без оглядки. Хотя, если честно, по дороге они все-таки бежали. Петя даже про похмелье забыл, чувствуя себя как никогда бодро.