Если? О господи, никаких «если». Она не собирается с ним спать. Никогда.

«Да, Грейси, продолжай себя в этом убеждать».

— Почему тогда я проснулась в нижнем белье?

— Я помог тебе снять платье и лечь. Предварительно выключив свет. Так что я ничего не видел.

Грейси посмотрела на него, прищурившись:

— Правда?

Роман усмехнулся:

— Я своих показаний не изменю.

Наверняка лжет.

— Я все равно уже все видел раньше, — добавил он.

Вот это верно — а за последние семь лет ее фигура не сильно изменилась. В отличие от его тела. Что бы она только не отдала, чтобы увидеть его без одежды.

— Если честно, ты пыталась ко мне приставать, пока мы ехали, — добавил Роман с ухмылкой. — И ты все еще такая же гибкая.

— Неправда! — возмущенно воскликнула Грейси. В его одежде она смотрелась чертовски сексуально. На самом деле она всегда выглядела чертовски сексуально, но ее вид в его большой футболке разбудил уснувшие воспоминания. Хотя Роман, конечно, предпочел бы, чтобы на ней не было вообще ничего.

— Правда, правда, — отозвался он. В лимузине Грейси забралась к нему на колени и попыталась его поцеловать. Роман очень хотел ей ответить, но никогда не позволил бы себе воспользоваться слабостью женщины в подобном состоянии. Если уж она хочет его поцеловать — а он не сомневался, что она этого хочет, — то пусть будет при этом трезва. И пусть сама примет это решение. — Мне чуть ли не кулаками пришлось от тебя отбиваться.

Грейси вперила в него пронзительный взгляд. Роман рассмеялся:

— Ну ладно, насчет кулаков я пошутил, но ты действительно ко мне лезла. Ты была очень… возбуждена.

— Прости, — поморщилась Грейси.

«Прости»? Да вчера был едва ли не лучший вечер в его жизни за последние несколько лет. Приятнее всего было видеть, что Грейси наблюдает, как он танцует с молодыми и привлекательными женщинами, и знать при этом, что она из кожи вон лезет, пытаясь скрыть свою ревность.

А хуже всего было смотреть, как пялится на нее этот тип, Дакс. Он явно положил глаз на Грейси — и не только из‑за ее филантропических талантов. Роман заметил, как сенатор за ней наблюдает. И от него, как и от Романа, тоже не укрылся тот факт, что Грейси выпила слишком много. Когда она вышла из зала, Дакс направился следом, так что Роман тоже выскользнул за дверь. Ему никогда не импонировали политики, и по Даксу было видно, что хорошего от него ждать не стоит. Поэтому Роман не был удивлен, заметив его неподалеку от женской уборной.

Роман не сомневался в намерениях сенатора. Не желая допустить, чтобы Грейси оказалась в компрометирующей ситуации, он сбегал за их верхней одеждой и быстро вернулся, надеясь, что она еще не попала в расставленные Даксом сети. Дакс все еще стоял в коридоре, раздраженно и нетерпеливо поглядывая на часы. Увидев Романа, он натянуто улыбнулся и воскликнул:

— Роман! — как будто они старые друзья.

— Вряд ли человек твоего положения будет рад, если кто‑то заметит, что он ошивается у двери в женский туалет.

Дакс рассмеялся, но его голос прозвучал натянуто:

— Я просто хотел проветриться.

Они оба понимали, что это чушь. А Роману никогда не свойственно было говорить полуправдами.

— То есть твое присутствие здесь не имеет никакого отношения к тому, что там, за дверью, Грейси? Или к тому, что она пьяна?

Улыбка Дакса несколько поблекла, и он шумно вдохнул, очевидно понимая, что его раскрыли. Но ростом он был на несколько дюймов ниже Романа, да и мускулатурой похвастаться не мог. Роману хватило бы одного хорошего удара в челюсть, чтобы его нейтрализовать. Конечно, он не собирался никого бить без повода, но было бы, наверное, так приятно стереть эту противную улыбку с его лица.

— А ты ее телохранитель?

— Если будешь так себя вести, скоро узнаешь, — ответил Роман, и Дакс сделал шаг назад. Как Роман и предполагал, сенатор был смел только на словах.

Дакс выставил ладони перед собой, как будто защищаясь:

— Я просто хотел убедиться, что Грейси нормально доберется до дома. Но теперь вижу, что она в надежных руках.

Да, и только в этих руках она сегодня может оказаться. Когда Грейси спустя несколько минут, спотыкаясь, вышла из уборной, Роман тут же ее увел.

А сейчас Грейси посмотрела на него и сказала:

— Я никогда так не напиваюсь. И всего‑то с четырех коктейлей.

Она правда думает, что выпила всего четыре? Черт, видимо, она вчера была даже более пьяна, чем казалось.

— Жаль тебе об этом сообщать, дорогая моя, но ты выпила больше чем четыре.

Грейси нахмурилась:

— Да?

— Я видел, как ты подходила к бару по крайней мере шесть раз.

Ее глаза снова расширились.

— Шесть? Да не может быть!

— О да, шесть. Выпивала один за другим бокалы, как будто тебе за это платят.

— Почему ты меня не остановил?

— Потому что ты очень упрямая и не послушала бы меня. Зная тебя, я почти уверен, что ты назло мне выпила бы еще больше.

Болезненное выражение лица Грейси сказало ему, что он прав.

— Что ты вчера ела? — спросил Роман. Он даже не помнил, сколько раз в прошлом ему приходилось напоминать ей, что пора поесть, а иногда даже чуть ли не кормить ее силой. У Грейси всегда был миллион дел, и Роман сомневался, что теперь их стало меньше. Грейси немного подумала и ответила:

— Завтрак. Кажется.

— Кажется?

— У меня был трудный день.

— А на вечере ты не ела?

Грейси покачала головой:

— Пожалуйста, скажи мне, что я не опозорилась перед всеми.

— Нет, но этот Дакс пытался за тобой приударить. Мне он не нравится.

— Я работала над его предвыборной кампанией. Он нормальный парень.

— Нормальный парень, который хочет залезть тебе под юбку. Или в трусики. Кстати, тебе идет розовый.

Грейси строго на него посмотрела:

— Ты, кажется, сказал, что выключил свет.

— Выключил, но я отлично вижу в темноте. — Грейси была настолько пьяна, что ему пришлось на руках внести ее в дом и вверх по лестнице. Свет проникал в комнату из коридора, и на откуп воображения оставалось совсем немного.

— Я могу попросить, чтобы ты отвез меня домой? — спросила Грейси. — Или я лучше возьму такси. Честно говоря, я даже не знаю, где я.

— Ты никуда не поедешь, пока что‑нибудь не съешь, — ответил Роман.