— Это же правда, — сказал Роман. — Я знаю, что ты не забыла.

Грейси хотелось бы забыть. Но то, что существовало между ними, было незабываемо.

— Не пытайся меня соблазнить.

Чувственные губы изогнулись в улыбке.

— А я пытаюсь?

Грейси, ненавидя себя за дрожь в голосе, ответила:

— Я же тебе говорила, что мы не на свидании.

Глубокий баритон Романа прошелся как будто прямо по ее нервам, а дыхание обожгло щеку.

— Так, значит, когда мы будем прощаться на пороге твоего дома, я не могу рассчитывать на поцелуй?

— Это я тебя повезу домой. Машина‑то моя, — напомнила ему Грейси.

— Ну, тогда на пороге моего дома. Все равно никакого поцелуя?

Грейси забрала его с работы и понятия не имела, где он живет. Хотя какая разница?

— Никакого поцелуя. Нигде.

— Даже в щеку?

Нет, поцелуем в щеку все точно не закончится. А если она снова почувствует вкус его губ, то потеряет контроль над собой. Она и так уже балансирует на грани.

Глаза Романа потемнели от страсти.

— Но нам с тобой так хорошо удавались поцелуи.

С этим Грейси поспорить не могла. Отрицать — только терять время.

— Между нами только деловые отношения, — заявила она, пытаясь найти какую‑нибудь безопасную тему, которая не разовьется в беседу с намеками. — Ты уже говорил с Грэмом и Бруксом по поводу встречи с моим отцом?

— Тебе Саттон велел у меня спросить?

Ну, ничего такого конкретного он не велел. Так что Грейси даже не солгала, ответив:

— Мне просто интересно.

— Но это ведь он попросил тебя меня пригласить? Пытается вести за мной слежку.

Если она попробует возражать, то он все поймет. Она ведь совсем не умеет врать.

— Почему ты так думаешь? — ответила вопросом на вопрос Грейси.

Роман засмеялся:

— Так я прав?

Грейси удивленно моргнула:

— Я этого не говорила…

— А тебе и не нужно было. Я все еще могу читать тебя как открытую книгу, Грейси.

Черт. И что ей теперь отвечать?

Ладонь, до сих пор лежавшая сзади у нее на талии, опустилась на пару дюймов ниже, и ее сердце екнуло.

— Посмотри мне в глаза и скажи, что это не Саттон тебя надоумил.

Этого Грейси сделать не могла. Не могла посмотреть ему в глаза и солгать, а если она отвернется, это и станет для него ответом. Она не знала, как поступить.

Черт бы пробрал ее сознательность.

Взгляд Романа вдруг посерьезнел, он сильнее сжал ее ладонь:

— Мне все равно, Грейси. Не имеет значения, почему мы здесь вдвоем. Важно только, что мы вместе.

Песня закончилась, и Грейси отстранилась, высвобождаясь из рук Романа.

— Мне надо кое с кем поговорить, — пробормотала Грейси. — Но спасибо за танец.

Роман ничего не ответил — только улыбнулся.

И Грейси сбежала.

Конечно, высоченные шпильки не позволили ей бежать, но удалилась она поспешно. Прямиком к бару. Черт с ним, с этим ограничением в три бокала. Ей надо было выпить — и чего‑нибудь покрепче. Ее влечет к мужчине, которого еще три дня назад она ненавидела всеми фибрами души — почти так же сильно, как теперь его хотела.

За одним бокалом последовал второй. Грейси курсировала по залу, разговаривала с богатыми гостями. Она не подходила к Роману, но чувствовала, что тот на нее смотрит. Он перевернул все у нее внутри настолько резко, что вскоре она вновь оказалась у бара и попросила уже шестой бокал. А потом вернулась за седьмым. И это была очень плохая идея. К одиннадцати она заметно опьянела. И продолжала желать Романа — а ее защитные рефлексы были на нуле. О чем она только думает?

Стараясь притупить чувства, она только сильнее разожгла страсть и сделала себя еще более уязвимой.

Глупая, глупая Грейси.

Голова была ватная, перед глазами плыло, и Грейси отправилась в дамскую комнату, чтобы немного освежиться. Там она несколько минут посидела на банкетке, собираясь с мыслями. Выпила бутылку воды, надеясь хоть чуть‑чуть протрезветь. Но, поднявшись на ноги, поняла, что стало только хуже.

И что теперь делать? Во что, черт возьми, она вляпалась?

Грейси обругала себя за легкомыслие и вышла в коридор, стараясь держаться как можно ровнее. Роман поджидал ее неподалеку от двери, сжимая в руках свое пальто и ее накидку.

— Я подумал, что ты захочешь уйти, — сказал он, и Грейси чуть не расплакалась от облегчения.

— Да. Спасибо.

Она прислонилась к стене, а Роман укутал накидкой ее плечи и надел пальто. Взял под руку, видимо опасаясь, что она упадет, и повел к лифту.

— Ты же помнишь, что происходит, когда ты выпиваешь больше трех бокалов. Ты что, специально хотела напиться?

Похоже, Роман за ней наблюдал.

— Я не напилась, — промямлила Грейси.

— Врешь.

Да, она врет.

Они спустились на парковку на лифте, где Грейси прижалась к его мускулистому телу, чтобы не потерять равновесие. Но когда двери открылись, и ей пришлось шагнуть наружу, она тут же споткнулась.

— Ты на этих каблуках ногу сломаешь, — заметил Роман.

— Не‑а, — отозвалась Грейси и, снова споткнувшись, схватилась за его предплечье, чтобы не упасть. Вдруг Роман нагнулся и подхватил ее на руки — настолько молниеносно, что у нее закружилась голова. Она испуганно вскрикнула и обвила руками его шею. — Я могу сама идти.

— Оно и видно, — усмехнулся он.

Роман донес ее до лимузина и помог забраться внутрь. А потом исчез. Грейси в недоумении оглянулась. Он хочет отправить ее домой одну?

Роман вновь появился через несколько секунд, сжимая в руках ее сумочку и туфлю. Грейси растерянно посмотрела на свои ноги.

Ничего себе. Она даже не заметила потери.

Роман уселся напротив нее:

— Ничего не потеряла?

— Спасибо.

Роман положил туфлю и сумку рядом с ней. Автомобиль тронулся, и Грейси закрыла глаза. Это оказалось плохой идеей. Все тут же закружилось. Грейси схватилась за край сиденья, заставила себя поднять веки, но лучше не стало. Роман напряженно наблюдал за ней.

— Тебя не тошнит?

Грейси покачала головой, и все закружилось еще быстрее.

— Я, кажется, немного пьяна.

— Да ладно? Немного?

— Пожалуй, нет… Я очень сильно пьяна.