– Генрих, рассказывай!

– Господа, я не одет, – икнул тот, а потом покосился на лежащего на кровати посла Австрийской империи.

– Угу, мы заметили, как и то, в какой вы компании развлекались, – ответил ротмистр.

– А убийство девушки и тяжелое ранение коллеги плохо скажется на вашей карьере, – задумчиво произнес я.

– Ты о чем? – воскликнули посол и ротмистр дуэтом, в недоумении уставившись на меня.

– Как это о чем? – обвел я рукой комнату. – Мне кажется, что все ясно и понятно. Не хватает журналистов и фотоснимков, но это мы исправим. Правда же, господин Ларионов?

– Э-э-э, можно и так, – обтекаемо ответил ротмистр, не понимая, куда это я клоню.

– Не так давно приходилось читать, что в Германии ввели дактилоскопию, когда преступников обличают по отпечаткам пальцев. Полиции стало легче доказывать вину и собирать улики. В России данный метод еще не признан официальным, но снять отпечатки пальцев можем, как и передать заинтересованной стороне. Правда же, господин ротмистр? – доброжелательно улыбнувшись послу, посмотрел я на растерянного Вениамина Николаевича.

Тот опять что-то нечленораздельное в ответ промычал. Не понимает, что ему удача улыбнулась и сейчас он имеет возможность вербануть посла, как минимум одного, если второй не выживет. Кстати, в случае чего и стрелки можно на немца перевести. Мы тут ни при чем, они развлекались и что-то не поделили. Завязалась драка, и… никакой напряженной обстановки! Самое интересное, что в этом деле мы на коне – куда ни поверни и как ни посмотри, если все правильно преподнесем и доказательства предоставим. Конечно, это будет передергивание фактов, но действуем-то в интересах своей империи, а они работают против нее. Нет, возможно, тут так не принято, но, если против нас грязно играют, значит, и мы можем использовать все средства.

– Позвольте, господа! – возмутился посол. – Я тут совершенно ни при чем!

– Разберемся! – нахмурился ротмистр и показал мне большой палец, так чтобы посол не заметил. – Как тут у нас господин Пауль Мюллер поживает? – подошел он к кровати и поцокал языком. – Н-да, плох совсем, боюсь, что не выживет, а вам, Генрих Каллер, придется отвечать за содеянное.

– Прекратите этот циркус! Я посол! Имею неприкосновенность! Буду жаловаться императрице и канцлеру! – закричал немец, брызгая слюной.

– И тем самым погубите свою карьеру, – покивал я, выглянул из комнаты в коридор и спросил у Марты: – У тебя тут фотограф есть? Если нет, то немедленно обеспечь его доставку с аппаратурой, он нам необходим.

– Ваня, а раненый? – кусая губу, спросила владелица заведения.

– Черт! Про него забыл! – стукнул я себя по лбу, а потом велел: – И за Семеном Ивановичем отправь кого-нибудь, профессор наверняка в лаборатории сейчас.

– В вашей клинике? – уточнила девушка, проявив осведомленность.

– Да, адрес знаешь? – уточнил у нее, та кивнула.

Дал еще ей указания, чтобы мой компаньон не забыл прихватить инструменты и лекарства, после чего Марта заспешила по коридору.

Довольный, вернулся в комнату, где посол Германии сидел за столом и внимательно слушал, что ему толкует Вениамин Николаевич. Ротмистр мой посыл понял правильно, сообразил, что к чему, и сейчас Генриха дожимал, приперев к стенке и рисуя нерадужные перспективы. А они заставляли задуматься. Нет, не проблемы господина посла, а то, что над нами тучи сгущаются. Противник действует на несколько шагов вперед, а мы, кроме смутных догадок, не представляем, кто он такой. Дыхание посла Австро-Венгерской империи прерывистое, кровопотеря явно большая, а ранения неизвестны. Осматривать его не берусь: нет у меня необходимой квалификации и инструментов. Надеюсь, до приезда профессора посол дотянет.

– Это что еще за хрень! – вскочил я с места и чуть с ротмистром не столкнулся, который повторил мои действия и револьвер выхватил.

– Господа, это на улице стреляют! – хладнокровно сказал нам Генрих, явно пришедший в себя.

– Ждем и не высовываемся, – поморщился Вениамин Николаевич. – Ваня, на тебе дверь, хрен его знает что тут творится!

– Понял, – встал, прислонившись боком к косяку, прислушиваясь, что происходит в коридоре.

Вениамин Николаевич подошел к окну и осторожно выглянул на улицу, предварительно распахнув раму. Стрельба стихла, но раздались свистки городового, а потом и разъезд проскакал. С улицы доносился шум, крики, кто-то ругался и матерился.

– Похоже, все, – отошел от окна ротмистр и посмотрел на Генриха. – И что делать будем, уважаемый посол и он же подозреваемый?

– Милейший, вам же скандал на высшем уровне без надобности, правильно? – усмехнулся тот.

– Допустим, – осторожно ответил Вениамин Николаевич.

– Следовательно, мы с уважаемым Паулем, кстати, давним моим приятелем, прогуливались по ночной столице и неторопливо беседовали, как какие-то бандиты на нас напали. Господина Мюллера ранили, но на помощь подоспела полиция, а бандиты убежали. Как вам версия? – склонил голову набок Генрих, в глазах которого блеснуло торжество.

Контрразведчик закусил губу и обдумывал сложившуюся ситуацию. Мне-то уже понятно, что немецкий дипломат вывернулся, даже если мы начнем упорствовать, то он и впрямь закатит скандал, и… его слово окажется против нашего, чем бы дело ни завершилось, но обстановка еще больше накалится. Эх, момент оказался упущен, когда его можно было вербануть и заставить на себя работать. Нужно отдать Генриху должное: сориентировался он быстро, да и не факт, что, если бы нас не отвлекли, мы сумели бы его дожать.

– В целом ваша версия имеет право на существование, – потер висок Вениамин Николаевич, отвечая послу. – Вполне возможно, что кое-какие детали мы сможем скрыть и представить вас в выгодном свете. Однако не вижу для себя никакой выгоды из-за такого беспокойства.

– А с учетом того, что уже знаем, в ваших интересах с нами дружить, а не враждовать, – вставил я реплику.

– Э-э-э, а что же вам известно? – заинтересовался посол.

– Дело в том, что я случайно столкнулся с убийцами, и у нас завязалась драка. Один сумел уйти, но второго я поймал, а он мне поведал занимательную историю, – сообщил я, но в дверь постучали, а когда ротмистр выглянул и о чем-то говорил с Батоном, сделал паузу.

А новости контрразведчику принесли хреновые, он вышел и дверь за собой прикрыл, но матюгался на все заведение и слов не жалел, высказывая своему подчиненному, какого о нем мнения и каковы у того умственные способности. Мы с послом переглянулись и постарались прислушаться, чтобы понять, что же произошло. Ну, я-то уже давно догадался – побьюсь об заклад, что, когда Василя вывели на улицу и собирались доставить в здание контрразведки, парня попытались отбить. А так как палили долго, а сейчас Батон выслушивает от ротмистра, кто и для чего его родил, можно сделать вывод, что Василь или сбежал, или мертв.