Ирину Коч нам надобно! — сказал вислоусый старшина Плоицэ.

— Идите туда, в господарский дом, — направил их Пэтракий.

Пошел один Плоицэ, остальные же спешились и привязали лошадей к яблоне у кузни. От них Пэтракий узнал, что приехали они за мастером-кузнецом, чтоб отвезти его в Сучаву. Значит, не забыл о нем ворник. Он кликнул пробегавшего мальчишку и послал его за Докицей.

— Скажи, пусть идет сюда — прибыли люди ворника.

Докица тут же прибежала.

— Приехали, Докица! — весело объявил ей Пэтракий. — Пойди поищи матушку. Старшина сейчас у хозяйки. Сбегай на речку!

Пока Докица бегала за Агафьей, госпожа Ирина, сжав губы, слушала, как, путаясь в буквах, старшина по слогам одолевал воеводский приказ:

«И в обмен на того мастера-кузнеца по имени Пэтракий Вылку, раба с вотчины ворника Лупу, оставить оной двух рабов — цыган».

Закончив, господарский посланец с облегчением вздохнул и сложил бумагу.

— Это господарская воля, боярыня!

Госпожа Ирина недовольно насупила седые брови.

— Не вправе я отпускать рабов с вотчины. Хозяин тут ворник Лупу.

— Как раз с согласия ворника все и сделано, — поклонился старшина.

Хозяйка резко поднялась с кресла. Она никак не могла понять, что это вдруг нашло на ее сына — сменять лучшего кузнеца в имении на ледащих цыган!

— Мы ждать не можем, госпожа, — снова поклонился старшина Плоицэ.

— Ежели такова воля ворника, — берите его! — процедила она сквозь зубы и вошла в дом, с грохотом захлопнув дверь.

Приказчик Тимофте, присутствовавший при разговоре, спросил:

— Что отпустить из кладовой этим стражникам?

— Ни соломинки не отпускать! Кружки воды не давать! Как приехали, так пусть и уезжают! — отрезала старая барыня.

Приказчик покрутил ус и довольный вышел во двор. Он обрадовался, что Пэтракия забирают в крепость. Дочка чабана Докица давно влекла его. Увидав их вместе, державшихся за руку, он осклабился:

— Слыхать, берут тебя в крепость, Пэтракий!

— Сам еду, — нехотя ответил кузнец.

— А Докицу — на кого оставляешь?

Пэтракий обнял девушку за плечи и они отошли в сторонку. Этот человек с лживыми глазами вызывал отвращение.

— Боюсь я его! — сказала девушка.

— Не надо бояться, он не посмеет приставать к тебе. Знает, мерзавец, что придется иметь дело со мной. Ты жди меня и о матушке моей заботься.

— Эй, парень! — крикнул старшина. — Подвода прибыла. Залезай!

Пэтракий торопливо обнял мать и Докицу и вскочил на повозку. Женщины сначала бежали следом, потом, притомившись, отстали и еще долго стояли на дороге, провожая глазами того, кто покидал их навсегда.

Когда они возвратились в усадьбу, у ворот девушку уже поджидал приказчик.

— Хозяйка велела замочить коноплю в пруду.

— Завтра пойду! Не пожар! — бросила через плечо Докица.

— Нет, сегодня! Так велено!

Девушка вскинула на плечо вязанку конопли и удрученно поплелась к пруду. Хоронясь за кустами, крадучись, последовал за ней приказчик.

Берег пруда, поросший высоким камышом, был пустынен и неприветлив. Именно такое место более всего подходило приказчику. Кого было бояться теперь, когда Пэтракий на всю жизнь заточен в крепость?

Не подозревая, какая поджидает ее беда, Докица привычно подоткнула юбку и уже собралась было войти в воду, как, словно хищный зверь на добычу, кинулся на нее приказчик и сдавил в объятиях.

— Сгинь, сатана! — рванулась девушка, пытаясь высвободиться.

— Ну, уж нет! Давно подстерегаю тебя, голубушка!..

— Пэтракий! Пэтракий! — закричала Докица, изо всех сил пытаясь вырваться из его рук.

— Не ори зря! Навсегда забрали твоего Пэтракия в крепость. На всю жизнь! Слышь?!

— Врешь, изверг!

— Не вру, — пропыхтел приказчик, выкручивая ей руки, — своими ушами слышал приказ воеводы.

Все поплыло перед глазами Докицы...

Девушка осталась лежать на земле, как раздавленный сапогом цветок. То, что произошло с ней сейчас, казалось страшным сном. Приказчик же вернул ее к действительности:

— Вечером чтоб была у меня, — сказал он. — Дам тебе шаль цветастую. О Пэтракии забудь! Иначе худо будет! А коль слушаться станешь, куплю тебе в городе чувяки и ленты. Вечером приходи...

— Чтоб ты пропал, дьявол! — прошептала девушка. — Не дождешься, гад проклятый!

Докица поднялась на ноги и вошла в воду.

— Все равно придешь. Если не по своей воле, то поневоле! — ухмыльнулся приказчик.

Докица не ответила. С каждым шагом она все глубже уходила в пруд, и только, когда вода дошла ей до горла, приказчик понял, что она решила утопиться и заорал:

— Не сходи с ума, Докица! Ты что задумала? Вылазь, слышь?!

Но девушка продолжала погружаться и вскоре над ее головой сомкнулась черная холодная вода.

Приказчик побежал на овчарню и крикнул чабану:

— Беги, баде Думитраке, дочка твея в пруду тонет!

Когда люди вытащили Докицу из воды, она была холодной и застывшей. Агафья плакала над ней и убивалась, как по родной дочери. Когда же узнала, что Пэтракий так и остался рабом и ворник обменял его на двух цыган, она слегла. Тяжкими и безжалостными были удары судьбы для ее измученного сердца. На второй день оборвалась та нить, что связывала ее с жизнью.

В это же утро Пэтракий прибыл в Сучаву. Въезжая под сводчатые ворота крепости, он облегченно вздохнул. Кончилась его тяжкая жизнь в усадьбе. Он избавился от госпожи Ирины, лютей которой казалось, не было на свете. Ему чудилось, что до сих пор он блуждал в темноте и только, когда уже иссякли силы, увидал, наконец, просвет.

Подвода с грохотом проехала по подъемному мосту, переброшенному через глубокий ров. На крепостном плацу было пустынно. Несколько тощих псов с висящей клочьями шерстью поскуливали с голоду.

Старшина Плоицэ крикнул стоящему в дверях корчмы трактирщику:

— Где найти старшину оружейников?

— А он в моей корчме сидит. Эй, вэтав! — позвал он. — Выдь-ка во двор! Тут к тебе гости пожаловали.

Старшина оружейников Негоицэ Ионашку вышел не спеша. Плоицэ вручил ему господарский приказ и стал что-то говорить. Потом сделал знак Пэтракию подойти.

— Останешься, стало