поощряет создавшуюся для их истребления ассоциацию. В 1235 г. епископ Падуи заслуживает одобрение за свою ревность, а в следующем 36-м папа грозит Пьяченце, credentes которой изгнали и убили инквизитора, а народ требует удовлетворения церкви. ГЬдом ранее народ расправляется с убийцами своего епископа в Мантуе (подобный же случай известен нам в Валентине) и папа рассылает требующее подавления ереси послание в Модену, Инсубрию, Марку Тревизскую, Романью, Венецию…

Но все это только временно и местно пригнетает катаров: они быстро оживают и восстанавливают свои силы. Пока на севере Италии — оплот гибеллинизма, до тех пор с ересью не справиться. В Романье и Марке Тревизской она развивается под могучим прикрытием Эццелино, и этот fautor haereticorum, конечно, не может уже перейти на сторону папы, и сами усилия последнего далеко не свободны от лицемерия. Победоносно справившись с организованным против него крестовым походом, Эццелино погиб в 1259 г. Это было победою папы, но непрочною. Во главе гибеллинов Италии вместо Эццелино стал сам Манфред, а место синьора да Романо заняли другие державцы — Уберто Пелавичини, Буозо да Доара и Джордано дАтлано. Миланом со смерти Эццелино владели Торриани, соединившиеся с упомянутым Пелавичини, одним из самых значительных гибеллинов. Партия миланских нобилей и архиепископа, прежде искавшая союза с Эццелино, была изгнана, и попытки ее вновь захватить власть успехом не увенчались. Естествен был союз между политическими врагами церкви и еретиками, особенно при полной путанице отношений, вызываемой двойственными стремлениями папской политики. Инквизитор Райнерио изгнан Пелавичини из Милана, в следующем году та же участь постигла и брата Айнарда, осмелившегося поднять голос против «вечного врага церкви» Уберто. Назначение папой в противовес Торриани архиепископом Милана Оттона Висконти не привело ни к чему. Архиепископ «отсутствовал», а всем распоряжались Торриани и Пелавичини. Положение осложнилось тем, что Уберто принужден был прибегнуть к вымогательству денег у церквей и клира. Понятно, что не в интересах гибеллинов было преследование катаров, и везде, куда простиралась власть «пьющего отлучение, как воду», Пелавичини или его сторонников, патарены свободно проповедовали, открывали школы, «havevano, как выражается Корио, manifeste sinagoghe». Об инквизиции или о правильном ее действии не было и речи. Только с приходом в Италию Карла, распадением гибеллинов после Беневента и образованием ГЬельфской лиги в Ломбардии значение Уберто быстро упало, его союзники превратились в друзей папы, а вместе с тем исчезли и золотые времена ереси. На этот раз навсегда.

Правда, она еще живет, хотя и при непрерывном действии инквизиции. Правда, еще в первой четверти XIV века собор и папа тщетно осуждают «верующего» еретиков, императорского викария в Ломбардии, Маттео Висконти, но это уже бледная тень прошлого, последние минуты. В течение всего XIII века катары держатся и в других пунктах. Назову Геную, где пришлось угрозою интердикта принудить магистрат включить в законы постановления против ереси и куда еще в XIV веке заходили французские катары; Венецию, где позднее введение инквизиции и контроль над нею благоприятствовали патаренам, Виченцу, Павию, Тортону, Александрию, Бергамо, Пьяченцу, Феррару, даже Парму; особенно же — Кремону, Верону, Комо и Сермиону. Последние четыре города были верным убежищем последних катаров. В Кремону во весь XIII в. бежали французские еретики. Верона — местопребывание многих итальянских и французских епископов. В 1267 г. там Альберт, епископ церкви Баньоло, Бонавентура Беласмагра. В 1270 г. — Гильом, епископ французской веронской церкви, захваченный только в 1289 г.; в 1269 г. там взошла на костер дама из свиты маркизы д’Эсте Спера, и следы ереси, уже ослабевшей, заметны еще в начале XIV века. Комо в XIV веке упоминается в «Актах тулузской инквизиции»; туда скрывались и отправлялись по своим религиозным делам французские катары. «Раймонда… ходила в Ломбардию к еретикам в Комо со многими другими лицами, которых назвала». Ее сын «с некоторыми другими лицами пошел в Ломбардию в поисках еретиков (ad querendum hereticos), и нашел их, и видел, и услышал проповедь их, и принес оттуда письмо для других еретиков, родом оттуда, и приветствия еретиков. Также другой раз он возвратился в Комо к еретикам и принес им приветствия и сведения о других еретиках и верующих их. Также третий раз он был послан в Ломбардию, в Комо и Кверо к еретикам, и принес им письма еретиков, и принес оттуда назад ответные письма и взаимные приветствия». Одна из обвиняемых «часто, как верующая, говорила в Комо о ереси со многими бежавшими из-за ереси, которых называет». Многие из живущих в Комо еретиков были таким образом лично или по имени известны еретикам французским. Некий Дуранд с двумя другими катарами, «под предлогом, что отправляются за отпущением грехов (это было в 1300 году), пошли в Ломбардию, в Комо разыскать еретиков, которых они желали видеть» — ad querendumhereticos, quos videre volebant. «Однажды Алацаитис, придя за сыром в местечко Suriatum, увидела Гальхарду, сидящую на пороге своего дома… И так как она была ее родственницею, она села около. И тогда названная Гальхарда сказала ей: «Вы не знаете, что Аутерии (Отье Пьер и Гильом, известные по «Актам Тулузской инквизиции» еретики) вернулись?» Она ответила и спросила: «Куда они ходили?» Гальхарда отвечала, что в Ломбардию, где, раздав все имущество, они сделались еретиками». В минуту крайней опасности перфекты юга Франции уходят в Ломбардию, а когда исчезали перфекты, даже credentes стремились в эту обетованную землю.

Воспетый Катуллом «остров-полуостров» Сермиона был одним из надежнейших убежищ последних катаров. В 1270 г. в Сермионе мы встречаем епископа баньолензов Лаврентия и Генриха, с ними уважаемого перфекта Франциска Пьемонтского, беглецов из Франции — епископа Тулузского Бернарда Олива, Гильома Бургундского и др. Инквизиторы об этом знали. В 1273 г. они для того, чтобы допытаться, был ли Пунгилуп еретиком, подослали к сермионским катарам одну женщину, которая, приняв от епископа их consolamentum, добилась желанных сведений. Только к 1277 г. Сермиона была очищена от катаров. В ноябре 1276 г. епископ веронский со Скалигерами и инквизитором «пошли на нее и захватили 166 еретиков и еретичек, и были приведены они в Верону. Они были там заточены и большею частью сожжены».

Итак, всматриваясь в историю исчезновения катаров, мы можем отметить следующее. В 30 —40-х годах, оттесненные из средней Италии и теснимые в Ломбардии, они преобладают, вероятно, в Марке Тревизской и Романье, захватывая часть Ломбардии; в 50-х и 60-х гг. распространяются главным образом во владениях Уберто Пелавичини, т. е. в пределах, очерченных линиею, идущею от Новары и Верчелл к Турину, Александрии, Тортоне, Пьяченце, Кремоне и через Брешию и Комо возвращающейся в Новару. Рассеиваемые с конца 60-х, они более или менее плотно