Через минуту, едва живой и жутко злой, он вовсю палил из револьвера по висящему трупу Кробба Туттера, изрыгая грязные ругательства и обещая пристрелить любого, кто его сегодня хотя бы окликнет. Недовольно бурчание расходящихся от здания мэрии фермеров, перемежаемое шуточками пары помощников шерифа, слегка подняло его настроение.

Обмякнув в кресле, чиновник налег на выпивку и трубку, пока вечерняя прохлада, алкоголь и курительная смесь не взяли свое, приводя Джаспера в относительно неплохое расположение духа. Решив, что на сегодня его работа закончена, он поднялся, неуверенно шагая к двери. А вот та сотворила гадость, распахнувшись при его приближении, она самым омерзительным образом пустила внутрь две хрупкие низенькие фигурки, одетые в простые домотканые платья обычной потрепанности.

— Я же всё закрыл? — спросил сам себя зам. мэра, пытаясь сосредоточить взгляд на визитерах. Одна из них сняла шляпу, оказавшись сероволосой и сероглазой девушкой, солнечно ему улыбнувшейся так, что губы мужчины сами начали растягиваться в ответной улыбке. А вот вторая, носящая плотный чепец под широкополой соломенной шляпой, сделала шаг вперед, пихая господина чиновника в живот с такой силой, что тот отлетел на свой же стол, роняя с него вонючий и затасканный пыльник бывшего ослолюба. Что-то зазвенело по полу.

Фоултри не успел даже согнуться от боли в ушибленном копчике, как хрупкая девочка уже оказалась возле него, выдирая и отбрасывая находившийся в кобуре пистолет. Человек лишь успел коротко взвыть, хватаясь за задницу, как второй загадочный посетитель коротко ударил заместителя мэра в и так уже настрадавшийся за сегодня желудок, заодно попутно взбалтывая и другие потроха. Джаспер беспомощно булькнул, сводя глаза в кучу, а затем и вовсе мирно угас от злого и короткого удара в челюсть.

Первое что он увидел, когда очнулся, были очень странные глаза, глядящие на него с определенно мужского лица. Радужка глаз была темно-синей, но пронизанной светло-голубыми росчерками, создавая иллюзию, что в глазах напротив сидящего медленно пляшут молнии. Владелец глаз, носящий женское платье, сидел на стуле напротив Джаспера, задумчиво вертя в руках какую-то полированную железку. Увидев, что чиновник очнулся и даже пытается что-то сказать, мыча сквозь кляп, вторженец зубасто улыбнулся, вывешивая рядом со своим лицом один из наиболее одиозных розыскных листков, когда-либо попадавших в Эрко Ванью.

Сходство было… большим. Сразу всё понявший Джаспер обреченно хрюкнул и затих.

— Господин помощник мэра… или же заместитель? — негромко и лениво произнес его пленитель, продолжая вертеть в руках нечто металлическое, — У меня к вам, как к должностному лицу, есть прошение. Но, учитывая ряд особых обстоятельств, стесняющих нас обоих, удовлетворено оно должно быть вне обычного регламента. Вы согласны сотрудничать?

— Ммм?! — промычал сквозь тряпку связанный, но почти ничего не понявший Джаспер.

— Нам от тебя кое-что нужно, — закативший свои необычные глаза переодетый Должник встал, а затем медленно вытащил из-за спины ужасающих размеров нож самого зверского вида, — Ты помогаешь, мы тебя не убиваем. И не калечим. Годится?

Лихорадочно закивавший мужчина всем своим видом демонстрировал, что всё понял. По мере жестикуляции его голова мотнулась вбок, где Фоултри с ужасом заметил девочку, примеряющуюся к его боку длинным и тонким кинжалом, выглядящим в ее руках настоящим мечом. Сероглазое чудо продолжало солнечно улыбаться.

— Замечательно! — вновь расцвел в зубастой улыбке переодетый женщиной извращенец, — Итак, уважаемый, всего один вопрос. Как вы регистрируете родственников?

— Раньше, вроде, я не бил женщин и детей. Зря-то как. Даже не представляешь, какое при этом чувствуешь облегчение, какой душевный подъём!

— Ыыы…

— Что «ыыы»?

— Больно… (всхлип)

— Это ты, засранка, получила как Эльма Криггс, дочка и… маленькая девочка! Но если мало, то могу всыпать как… как ты себя там поименовать хотела? Женой?! Вот по-взрослому, ага!

— Ыыы… ну я же взрослая…

— Ладно, уговорила. На шкрассе, конечно, неудобно, но…

— Нет-нет-нет! Не надо!! Пожалуйстаааа!! Ыыыы…!

Мелкая, гадкая и коварная засранка, которой я доверял как никому, решила сыграть в собственную игру, пользуясь тем, что я был занят стращанием несчастного чинуши, от которого тянуло алкоголем и еще какой-то мерзостью. Вместо того, чтобы действовать согласно плану, эта зараза чуть не женила меня на себе! Ситуацию еле спас мой улучшенный слух, а также подозрение, возникшее, когда мелкая засранка полыхнула страхом, скосив на меня глаза!

Ууу…

Заведя руку за спину, я мстительно потыкал большим пальцем руки от души напоротую мной тощую задницу всхлипывающей хитрюги, на что та разразилась плаксивыми воплями, совмещенными с мольбами о пожалеть, понять и простить. Понимать я такое вопиющее пренебрежение Плану отказывался наотрез! Тем более в исполнении этой… этой…

Да она совсем ребенок! От горшка два вершка! Еле-еле набрала на свои мощи чуток мясца за четыре месяца! Тощая, мелкая, на десятилетку внешне еле тянет и туда же! И куда?!

…ладно, пусть и постарше, но всё равно!

Трясясь на спине шкрасса якобы от раздражения, я на самом деле сублимировал панику и проклинал свои корни «раба бюрократии» из прошлого мира. Вот, казалось бы, что такого? Какой засранный чинуша в засранном городке, пыхтя самогонным «выхлопом» накорябал пару бумажек, проставив свои закорючки и печати Союза Равных, а я, совершенно неожиданно для себя, всерьез проникаюсь, начинаю ощущать Эльму как дочь?!

Да как так-то?! За что мне это? Я всего лишь хотел подстраховаться на тот случай, если в Хайкорте упрутся рогом, не желая принимать постороннего. Писулька эта, конечно, оторви и выбрось, но лучшее, что я смог придумать и сделать на ходу!

Местность вокруг, казалось, была буквально создана для горестных размышлений, лиричных чувств и прочей высокодуховной плаксивой хрени — голая каменистая пустыня с редкими сухими сучьями, сиротски торчащими из песка. Ровная как стол, она простиралась во все стороны, кроме той, куда был направлен мордой шкрасс. Карус деловито перебирал лапами в сторону небольшой крутой горы черного цвета, сильно и далеко выделяющейся на фоне окружающей пыли даже для обычного зрения.

К ней я и направлялся, продолжая злобно бурчать на свою неслучившуюся и хитрожопую «жену». Вот жеж… правильно я всё-таки запихал связанного и оглушенного алкаша в тот смердящий мешок. Мог бы хоть взглядом изобразить удивление, когда ему на ухо пигалица шипела о том, чтобы составлял брачный договор!

Проникнуть в Хайкорт было невозможно. Вообще или в принципе — мне никто не сказал, лишь гарантируя на словах, что подобная попытка кончалась лишь смертью отважного первопроходца. Те, кто обустраивал это убежище от всего мира, ресурсами и знаниями обладали достаточными, чтобы огородить очень солидный кусок территории, но при этом еще и мудростью, выбрав этот кусок практически в пустыне. Как по мне, основатели Незервилля прекрасно понимали, что займи они территорию побогаче да позеленее — разумные будут стучаться к ним всем, чем можно и нельзя, пока не продолбятся, ибо такова их природа. А вот кусок пустыни посреди дикой и лишенной каких-либо привлекательных ресурсов местности — это проект на века, если не более.