— Послушай! — отчаянно взмолилась Джиллиан, обращаясь к своему маленькому хныкающему подопечному. — Они играют твою любимую песню!

Джиллиан дошла до кульминации в своей речи об обезличенном восприятии абстрактной дихотомии, когда мороженое, до того надежно державшееся на коляске, выскочило из своего влажного крепления и медленно заскользило по картине какого-то примитивного, но, судя по количеству нулей на ценнике, ненаивного импрессиониста.

— Ребенок обожает искусство, — выдала Джиллиан на грани Предменструального Нервного Срыва. — Первыми его словами были «мама» и «папа», — трогательно добавила она и ушла, не дожидаясь исхода борьбы Рональда Ла Ру с искушением схватить Джека и привести его в соответствие с одной из базовых геометрических фигур.

Ее набег на салон товаров для кухни не оказался удачнее предыдущей попытки. Несмотря на ограниченные кулинарные познания Джиллиан, которая считала, что каперсы — это новый уровень отношений с недавно разведенными судовыми магнатами, она отчаянно блефовала, чтобы попасть в отдел керамических традиционных крестьянских кухонных принадлежностей универсального магазина «Селфриджес», когда одна из младших продавщиц, которой она заплатила, чтобы та присмотрела за Джеком, появилась с гримасой на лице.

— По-моему, — предположила девятнадцатилетняя особа, зажав нос между двумя акриловыми ногтями, — его пора сменить.

— Да, — недовольно прошипела Джиллиан, — и желательно на наследника хозяев нефтяной компании.

«Это тоже не самый лучший способ подачи себя на собеседовании», — подумала она, укладывая Джека на ковер в офисе, чтобы заняться его гигиеной.

— Ну что же, — робко продолжила Джил, вернувшись на свое место и бросив взгляд на изумленного менеджера по персоналу. — Это — единственный мужчина, который удостоился такого пристального внимания с моей стороны. Хотя я была знакома со многими знаменитостями. Кстати, я знала Мило Роксборо, — сбивчиво продолжила она свою речь, обильно сдабривая ее именами, — «Короля наращиваемых волос». Он как-то был моим женихом, вы его не знаете? Этот мужчина был в белой обуви, когда я увидела его в первый раз.

Джиллиан была потрясена частотой, с которой дети опорожняют кишечник.

— Ты же мужчина, — взывала Джиллиан к маленькому человечку после того, как их попросили удалиться из магазина. — Ты должен часами пропадать в туалете со свежим номером «Спортивной жизни». Ты что, не знал об этом?

* * *

Хуже постоянно закаканных памперсов были сопливые снаряды типа «воздух-земля». Джиллиан как-то пришлось пойти в угловой магазин в бальном платье из тафты, потому что весь ее остальной гардероб был покрыт детскими соплями. К утру среды она стала одеваться только в коричневое и бежевое. Ей не очень шли эти цвета, но они значительно упрощали вопрос со стиркой.

Джиллиан решила, что многолетние посещения парнасских показов мод подготовили ее для работы редактором отдела моды в «Харперс базар». Все, что от него требовалось, по ее мнению, это описание событий и вещей такими словами, как «роскошно», «шикарно» и «потрясающе». Это подразумевало, что она не видела ничего подобного за последние пять долей секунды. Поскольку младенцы в этом сезоне были популярным аксессуаром, которым пользовались почти все модники — от Мадонны до Майкла Хатченса, — Джиллиан решила, что Джек наконец-то может быть полезным.

— Ах, смотрите! — Женщины-редакторы отдела мод, использовавшие свои головы исключительно в качестве подставки для наушников плееров «Сони», выскочили из-за своих двухметровых цветочных композиций и, проигнорировав Джиллиан, бросились к ее малышу. — Разве он не прелесть?

Джиллиан уставилась на Джека. Тот копошился на ковре как какая-то личинка. Она никак не могла понять, что они в нем увидели.

— Да, наверное, то же самое кто-то говорил и матери Саддама Хусейна, — сострила она. Не обращая внимания на осуждающие взгляды редактора журнала, она продолжила: — Представьте себе унижение, которое переживает ребенок, когда ему приходится носить эти отвратительные ползунки и комбинезончики? Вот кто у нас настоящая жертва моды!

Издатель арктически холодным тоном ответила, что она понятия не имеет, о чем Джиллиан говорит. Когда она встала, чтобы показать Джиллиан, где выход, та увидела, что редакторша облачена в комбинезон из ламе с отстегивающейся кокеткой, облегчающей доступ к груди.

— Упс!

Всю дорогу в лифте Джек довольно гулил.

— Сначала отрасти шею, — урезонила его Джиллиан. — А потом поговорим.

* * *

Всю неделю происходило одно и то же. Она выдавала себя за выпускницу Пру Лейт, получив в результате работу по доставке сандвичей с яйцом и сальмонеллой на роскошные корпоративные ланчи, или за поклонницу оперы. Когда директор отдела пиар «Ковент-Гарден» попросил ее пересказать в ее собственной трактовке сюжеты некоторых опер, она сымпровизировала: «Я не вдумываюсь, а просто слежу за кинжалом». Все ее попытки были саботированы маленьким сопливцем.

Как тут не вспомнить про руку дающую!

* * *

— Пожалей меня, — умоляла она Джека утром в пятницу. — У меня серьезные финансовые проблемы, невроз, отсутствие мужа и явные суицидальные наклонности. Пожалуйста, помолчи!

Она воткнула соску ребенку в рот и с изумлением увидела, что он моментально уснул. На этот раз Джиллиан свила из него кокон и сдала сумку с ним в гардероб отеля «Блэйк» вместе со своим пальто.

За первые тридцать минут собеседования Джиллиан получила не только работу по импортированию экзотического плюмажа, но и приглашение на обед от ее нового шефа, Саймона, элегантно одетого крупного красавчика лет сорока, обладавшего глазами, навевающими мысли о спальне и астрономическом банковском счете. Потом вошла гардеробщица с извивающейся сумкой в руках.

— Черт! — выразила свои чувства Джиллиан.

В ответ на звук ее голоса сумочка исторгла негодующий вопль, будто пытаясь имитировать сирену.

— Простите, — забеспокоился Саймон. — Но вы ничего не говорили о ребенке.

— Это не мой ребенок, — заторопилась Джиллиан. — Его мать проштамповывает книги в тюремной библиотеке. — Глаза ее работодателя выкатились из орбит. — У меня, конечно, нет привычки поддерживать отношения с преступными элементами, но…

— Эта работа, мисс Касселс, требует много времени, и вечернего в том числе.

— Мне всего лишь нужно поставить ему кляп! — Джиллиан стала судорожно копаться в содержимом своей сумки. Пожеванный сухарик, погремушка, музыкальная лягушка, один использованный подгузник и тюбик детского крема от сыпи — все это было вывалено на стол Саймона. — Ему нужно в клинику Бетти Фордс для лечения зависимости от сосок, — сказала Джиллиан, перекрывая негодующие вопли. — В отделение антисосковой детоксикации. Цыц, короткошеее! — рявкнула она вполголоса на ребенка.

Работодатель подозрительно прищурился.