— А-а-а, теперь ясно, чего он такой злой, — хихикнула я.

— Ну давай, полезай внутрь. Там просторно, и стульчик есть.

Ранчо придвинул к торту стремянку и протянул мне руку. Но стоило мне ступить на пару ступенек, как он вдруг задержал меня и, пялясь на мой обтянутый тканью платья зад, мурлыкнул:

— А знаешь, время у нас еще есть. Успеем пошалить. — И сдернув меня со стремянки, резко усадил на стол.

— Ранчо, блин, — со стоном выдохнула я, едва он жадными поцелуями впился в мою шею и стал стягивать с меня платье.

— Молчи. Я трахаться хочу, — прошипел он, раздевая меня и толстым твердым членом трясь о внутреннюю часть моего бедра. — Ты же знаешь, занозка, у меня на тебя круглосуточно стоит.

Блин, знал бы ты, как у меня все внутри трепещет от одной мысли о тебе!

Я клещом вцепилась в Ранчо, наслаждаясь тем, как он губами и языком исследует мое тело, ласкает мою кожу, покрывая ее мурашками, заставляет меня задерживать дыхание и кусать губы от крышесносных ощущений, когда его язык спускается вниз и уже скользит вокруг моего набухающего клитора.

— Ранчо-о-о, — вымолила я тягуче и сдавленно, — давай торт отодвинем?

— Боишься запачкаться? — Его глаза засверкали, появившись из-под меня.

— Боюсь его запачкать, — рассмеялась я.

Он покорно отодвинул торт, запрокинул мои ноги на свои плечи и продолжил там, где остановился. Заставляя меня ногтями скрести по столу, стонать сквозь стиснутые зубы и содрогаться от горячих взрывов внутри меня.

— О, занозка, ты вкуснее взбитых сливок и слаще спелой клубнички, — мурчал он, вылизывая меня, как кот миску с молоком. — Моя аппетитная крошка…

— Ранчо-о-о, — простонала я, хватая его за горловину майки и потянув на себя. — Хочу тебя, говнюка, прямо сейчас!

Притянула его к себе и другой рукой быстро расстегнула ширинку брюк, из которых в ту же секунду выскочило восьмое чудо света. Шире раздвинув ноги, я буквально насадила себя на него, обхватила бедра Ранчо ногами и позволила ему жестко, резко и порывисто входить в меня снова и снова.

Ножки стола под нами заскрипели, начав пританцовывать по полу, откуда-то на пол со звоном посыпалась посуда, но мне было плевать. Впрочем, как и Ранчо. Он целовал меня так, будто это наша последняя встреча — ненасытно и алчно, желая испить меня до дна. Руками блуждал по изгибам моего тела, вырывая из меня томные крики.

Развернув меня и животом придавив к столу, он ладонью надавил на поясницу и продолжил вторгаться в меня сзади, даря мне новые не менее острые ощущения.

— Еще… — стонала я с каким-то диким пугающим рыком.

Во мне словно монстр просыпался, который одержим Ранчодасом не меньше, чем тот мной.

— Черт, детка, ты меня с ума сведешь! — Он толкнулся в меня последний раз и запульсировал внутри. — Мля-я-я… Надеюсь, ты предохраняешься…

Тяжело дыша и влажным телом прилипая к столу, я мысленно считала звездочки перед глазами и кайфовала от мелких судорог, расслабивших меня, но сумела произнести:

— Чем предохраняюсь?

— Твою мать! — взвизгнула ворвавшаяся в кухню Гретка. — Вы че, блядь, творите?!

— Тебе в подробностях рассказать? — усмехнулся Ранчо, вылезая из меня и шурша брюками.

— Уже торт пора подавать! — замахала она руками. — Ну-ка, Алис, давай приводи себя в порядок! Ранчо, если среди взбитых сливок на торте окажется твоя спущенка, я тебя укокошу!

— Лизни, проверишь.

— Щас ты у меня лизнешь!

Я словно провалилась в сон, почти не чувствуя, как они оба поднимают меня, одевают, прибирают волосы и засовывают меня в торт, где почему-то прохладно и тускло.

— Ну как ты там? — приглушенно спросила Гретка.

— Как в коконе, — ответила я, озираясь по сторонам.

— Все будет хорошо, — донесся до меня голос Ранчо. — Мы рядом.

— Мы — это ты и твой стояк? — засмеялась я.

— Я и Гретка, дуреха, — в ответ засмеялся он.

— Не волнуйся, его стояк тоже, — фыркнула Гретка. — Ну что ж, пора!

Тележка дернулась, и я пошатнулась, едва не упав со стульчика. Господи, надеюсь, меня не сожрут вместе с тортом. Хотя теперь я понимаю, что имел в виду Марс.

Только услышав голоса, веселые и немного поддатые, я полностью прониклась ролью блюда на сегодняшнем торжестве. Веря Ранчо, набрала в легкие побольше воздуха и попыталась успокоиться, надеясь, что сегодня вся эта вакханалия меня не сильно заденет.

— Когда заиграет музыка, поднимайся. Крышка наверху откидывается. И улыбайся, занозка, так, как будто это твоя днюха, — прошептал Ранчо, и я услышала аплодисменты. — Представление начинается.

— Дорогие друзья! — голос конферансье перекрыл все восторженные вопли, и толпа примолкла, внимательно слушая. — Сегодня замечательный день! Самый замечательный, самый благородный, щедрый…

— Самодовольный и вредный… — пробурчала я.

— Великолепный….

— Жадный и гнусный…

— Свет очей наших!..

— Меж ягодичный геморрой…

— Отмечает радостное событие! Свой день рождения! Еще на год стал старше наш дорогой друг, и мы с вами от всего сердца поздравляем его и желаем дальнейшего процветания, крепкого здоровья, деловой хватки и такого же безупречного вкуса! — Вновь аплодисменты, и небольшая пауза. — Давайте поздравим нашего именинника! Громче, друзья! — разрывался ведущий, а я порядком заскучала.

Если он продолжит в том же темпе, то обо мне, точнее о торте со мной, все забудут, и я останусь тут сидеть до завтрашнего утра, и от приступа голода обожру внутреннюю часть бисквита, будто гусеница на капусте.

Одно за другим слышались поздравления. Пропитанные нескрываемой лестью, сладко-сиропными словечками и женскими придыханиями, будто Марс не просто мужик, а прямо Алан Делон собственной персоной.

Нет, ну мужик определенно красивый, но чтобы так…

— Поздравляю тебя от всей души, мой дорогой, — промурлыкала в микрофон какая-то девица, и я закатила глаза. — Я безумно рада, что встретила такого потрясающего мужчину, как ты. О большем и мечтать нельзя.

Я удивленно вскинула брови и сомнительно пожала плечами.

Мне видимо больше всех фортануло, если послушать их слащавые водопады о том, какой он замечательный и прекрасный. Ох, не прогадала ли я?..

Ковырнула ногтем кусочек пропитанного влажного бисквита и опустила в рот. Да, кондитеры точно постарались на славу! Вкусно, будто крылья ангела, вкупе с розовыми лепестками и клубничным вареньем.

— Спасибо, Литиция! Мадам Арель?

— Да, да! Дорогой Марс. — Микрофон передали другой гостье, и, судя по голосу, я прикинула, что она уже в возрасте. — В этот замечательный день, я хочу поблагодарить тебя за всю ту заботу, которую ты мне подарил, — она всхлипнула, и по залу разлетелись сочувственные вздохи и шепотки. — Никому не нужная старушка, выброженная на улицу, твоими усилиями вернулась к жизни! Спасибо тебе, дорогой мой! Спасибо за кров, приют и заботу!