Сидя на дереве, мы видели неистовство тварей, рвущихся до полного склада с провизией. В конечном итоге передняя стена, сложенная из довольно толстых бревен, рухнула, погребя под завалом часть монстров, и все равно новая волна тварей несмотря на потери захлестнула склад. Только к вечеру закончилась эта вакханалия, и несколько тысяч трупов мутантов сплошным слоем укрыли землю поселения.

Оставшиеся в живых животные вяло бродили по поселку, отгрызая у мертвых сородичей наиболее лакомые части тела, они были в растерянности, чувство голода впервые не гнало их вперед. Люди, сидящие на крышах, перекликались, беспокоясь о своих родственниках и друзьях. Дружина не давала о себе знать, и я решился спуститься вниз.

Животные не обращали на меня внимания, и я спокойно прошел до места нашего последнего наблюдательного пункта. Дружина отдыхала. Увидев мое удивленное лицо, Юра пояснил:

– А ничего делать не надо, они все к утру подохнут, ну а потом уходить надо всем немедля, через сутки здесь будет могильник. Антоновка – место более не обитаемое, по крайней мере на пару лет.

А Ефимыч, похлопывая меня по плечу, одобрительно приговаривал:

– Молодец, нет, вы оба с Юрой молодцы! Спасли столько людей… Да и боеприпас тоже.

Взяв старосту за локоток, я отвел его в сторону, пояснив негромко: «Поговорить надо».

Собравшись с духом, начал:

– Ефимыч, я понимаю, сейчас не время, но отдай за меня Настю…

Он хитро взглянул на меня:

– По-моему, как раз самое время, союзников, значит, ищешь. Ну, Степа, далеко пойдешь, если пуля не остановит, еще какие пожелания будут?

Он прямо читал мысли из моей башки, и я, набравшись наглости, выпалил:

– Дай троих своих ребят половчее, я после полуночи хочу в Совхоз выйти, на разведку. И еще, тебе антоновский народ нужен? Если нет, то убеди их идти к Совхозу, все равно им здесь не житье…

Ефимыч меня не прерывал, только глядел усмешливо и головой кивал, ждал, пока я выдохнусь от жадности, а потом произнес:

– Да… Значит, тетенька дай водицы, а то так есть хочется, аж переночевать негде…

Он думал, машинально постукивая носком сапога по старому пню, и потом решительно произнес:

– Ладно, чую, вы с Юрой друзья, один голова, другой умеет принимать смелые решения. Чует мое сердце, наладим мы жизнь в нашем крае, отдам за тебя дочь и с другим помогу. Только уговор, когда помру, сыновей моих не забижай. Хоть ты и молод сейчас, думаю, характер у тебя батькин, а тот слово всегда держал.

Полночи мы снимали людей с крыш, отводя на безопасное расстояние от полуживых еще животных, и поэтому, чтобы успеть к утру в Совхоз, решили ехать вчетвером, именно столько лошадей у нас в отряде осталось…

Мы стояли на пригорке, с которого Совхоз был виден как на ладони, уже давно наступил день, но улица поселка была безлюдна.

– Едришки-шишки, неужели лемминги всех пожрали? – И отчего-то задаю Юре вопрос: – Ты не знаешь, что обозначает слово Совхоз?

– По-моему, это были такие сельскохозяйственные объединения, которые влачили нищенское существование при советской власти.

– Да, по-моему, с тех пор они совсем не изменились, – задумчиво произнес я.

Ну ладно, вперед, вдарим галопом по бездорожью. И мы промчались по улице, заявляя о своем существовании громким улюлюканьем… Остановились у полуразрушенного дома старосты, видимо здесь мутанты получили сильный отпор, но, чуя большие запасы пищи, упорно штурмовали здание. Крепкий когда-то забор раскатали по бревнышку, разрушены были хозяйственные постройки, и выбита входная дверь. Всюду валялись остатки одежды, клочки шерсти и костяная чешуя, но никаких останков, и даже подтеков крови не было.

«Санитары, блин», – подумал я о леммингах.

Рядом с домом на столбе висело металлическое било, и Костя Рябой, по моему знаку, забил по нему прикладом автомата.

Я не сомневался, если в живых кто остался, – обязательно подойдут, неведение хуже страха. А Юру я послал на склад, мало ли, металл мутанты вроде не едят.

– А, в родные пенаты, о ностальжи, о ностальжи, – насмешливо пропел Юра.

Опять чудит химик.

– Ты там поосторожней – может, злой дядя с автоматом там только тебя и ждет.

– Ничего, мы теперь сами с усами, – сказал самоуверенный Юра, поправляя ремень автомата.

По-моему, поездка на Ярмарку его сильно изменила. Или он там расстался с девственностью?

Спустя малое время на улицу, опасливо поглядывая на нас, вышли первые выжившие жители. Мы приглашающе махали руками, торопя опаздывающих. В это время Юра вернулся со склада, издалека уже пожимая плечами на мой вопросительный взгляд.

– Никаких патронов, валяются автоматы и другие железки, видимо после вашего налета охрану усилили, и она отбивалась до конца, истратив все патроны, а в конюшне от лошадей одни кости остались, – пояснил он, подъехав ближе.

Жители потихоньку собирались, но было видно, что это только представители – не было детей.

– Так, вы сейчас разойдетесь и приведете всех оставшихся жителей, мне надо посчитать, сколько именно людей осталось в живых, именно на это количество вам до нового урожая будут выдаваться продукты, – сказал я уверенным голосом.

Мне даже жалко их стало, когда эта небольшая кучка народа собралась перед нами. Подавленные, с осунувшимися лицами, по-моему, две женщины вообще с катушек слетели, дети, отощавшие, с испуганными глазами, но с какой-то доверчивой надеждой смотрели на нас. Мужчин вообще всего семь человек осталось, они стояли отдельной группой, вялые, с потухшими глазами, серьезного оружия я ни у кого не заметил, так, ножи на поясе и палаш у одного.

– Односельчане, я не оговорился, потому, что с этого дня я, моя дружина и вы поселимся не в Совхозе, а переименуем его в село Степаново, – нахально начал я (Юра только удивленно хмыкнул).

– С нами в свободных домах поселятся бывшие жители Антоновки, сам я обязуюсь защищать вас, наладить нормальную жизнь села и способствовать вашему благосостоянию. На содержание меня и моей дружины будете отдавать треть дохода или урожая, – вот как закрутил…

Народ апатично смотрел на нас, и я не нашел ничего лучшего, чем сказать им разойтись, но люди стояли и смотрели на наши котомки, и тут самый смелый пацан попросил:

– Дядь, а нам кушать когда дадут?

Мы переглянулись с дружинниками и достали из котомок все запасы провизии, взятые у Ефимыча. Я, было, пристыдил местных мужиков, два дня сидят сиднем и не могут организовать охоту, ну ладно нет патронов, так могли бы хоть зайцев пострелять из луков, но сам же понял, что сморозил глупость – какие зайцы? После мутантов напуганная дичь вернется в окрестности не раньше чем через месяц.