Сердце у Мериды сжалось.

– Это близнецов, значит.

По части боевой подготовки близнецы почти ничем всерьёз не занимались, только ради развлечения раз от разу. Однако во время странствий Мериде встречались такие семьи, где мальчиков с ранних лет обучали военному искусству как следует. Ей случалось видеть совершенно готовых воинов младше себя, мальчиков, для кого сталь давно служила второй кожей, а на твердь оружия они полагались больше, чем на собственный позвоночник. Представить такими Хьюберта или Харриса было тошно, а мысль о том, чтобы мягкий Хэмиш превратился в тупого вояку, наводила ужас.

– Ну да, – подтвердила Лиззи. – Или тебя. Там про дочерей тоже было сказано. Не в армию, конечно, а на выданье замуж в другие кланы. Чтобы все друг с другом сроднились и не ссорились, наверно, да? Чтобы единым фронтом против этого зла с юга. – Тут Лиззи прикрыла рот рукой, видимо, чтобы было тише, но тише не стало, стало только неразборчивее. – Короче, в письмах он требовал сыновей, ну и тебя, и спрашивал, почему твои родители не отвечают.

Снизу по-прежнему доносилось рычание пришельцев.

– Так этот Волкастый правду сказал или нет? Они ничего не ответили? – спросила Мерида.

– Не знаю. Письма я сложила на место, а потом видела их обугленными в камине.

К собственному неудовольствию Мерида вынуждена была признать, что об этой родительской склонности игнорировать неприятности она знала. Не то чтобы они всегда такими были: из своего детства Мерида помнила, что мать умела быть резче, решительней – и в суждениях, и в делах. А отец – напротив, утончённее: больше и над шутками своими думал, и над тем, чтобы замести проблемы под ковёр. Споров было больше, но и действия тоже. Раньше основная стратегия Данброхов состояла в том, чтоб отреагировать как можно быстрее и определённее, а щепки уж пусть себе летят.

Однако в какой-то момент такая стратегия переросла в стремление избежать хлопот и в надежду, что всё само образуется. Со своей стороны Мерида прекрасно видела типичный пример этой политики: дверной проём в оружейную загораживал громадный сундук, поставленный на истёртый коврик, чтобы при случае легко отодвинуть. Раньше там стояла нормальная дверь, но снег и протечка в крыше приговорили и дверь, и петли к верной погибели. Поскольку стояла рабочая пора посадок и серьёзной нужды ставить новую дверь не было, разве только чтобы собак внутри на ночь запирать, Данброхи решили просто заставить выход тяжеленным сундуком – до поры до времени. С тех пор прошёл не один год.

Теперь, судя по всему, даже могущественные военачальники удостаивались подобного обращения.

Не без досады Мерида припомнила вчерашние упрёки Ферадаха.

– Погоди-ка, – внезапно сказала она, – откуда ты знаешь, что было в тех письмах? И с чего это ты вдруг решила прибраться у мамы в комнате?

– Да мне Харрис прочитал, – призналась Лиззи. – Я только вначале самое захватывающее разобрала и сразу ему принесла. А в комнате я просто тушь искала, рисовать.

Так вот почему Харрис не сильно-то удивился, когда услышал про Тосахтаха. Раньше он рассказал бы Мериде первый. Именно о подобных вещах они и могли с ней спорить подолгу.

Внизу тем временем зазвучал громче голос короля:

– Шестеро вояк против одной кухарки и уже почившего рождественского хряка – это, может, по-вашему, и равный бой, но если вы и дальше собираетесь испытывать судьбу, то я вас уверяю, этот бардак быстро не забудется.

– Драться мы сейчас не намерены, – прорычал в ответ Волкастый. – Но если нам придётся уйти отсюда без удовлетворительного ответа, то вернёмся мы уже не вшестером.

– Значит, вам придётся уйти отсюда без удовлетворительного ответа, – рявкнул Фергус.

Волкастый поджал верхнюю губу и теперь даже лицом стал похож на волков, из которых была сделана его шуба.

– Поверить не могу! Мы пришли к вам с предложением мира, верности, защиты, готовы обеспечить вам узы дружбы и родства с соседними кланами, а вы с нами поздороваться как следует отказываетесь.

– Это ради мира, что ли, ваши псы нашего кабана раздирают? Нет, не мир вами движет, я вам скажу! А гордыня!

Перебранку пресекла королева, причём даже не повышая голоса.

– Дайте нам поразмыслить до конца зимы. Как только непогода уляжется, мы пришлём весточку о нашем решении.

– И речи быть не может, – фыркнул Волкастый. – Мы уйдём отсюда либо с вашими сыновьями, либо с подтверждением скорейшей помолвки вашей дочери с кем-то из другого клана. Третий вариант – на следующую нашу встречу мы придём уже со всей своей армией. И нам бы очень этого не хотелось.

Король с королевой переглянулись; оглядки эти Мерида хорошо знала. Пусть пир испорчен, но всерьёз они ничего не воспринимают, они думают, что вредители пошумят-пошумят да и уйдут, а пока доедут до своего далёкого края через все снега и опасности, про Данброх и думать забудут.

Типичная данброхская стратегия.

Мериде снова живо вспомнилось, что заставило её пуститься в странствия – Испания. Испания, далёкая страна где-то там за морями, край до того тёплый и сухой, что рассказывают, будто там и деревья с животными, и люди – всё другое, специально приспособленное к чрезмерной заботе солнца. Мать решила съездить туда. Ещё в молодости, только став королевой, она отстроила торговые пути по всей стране, по которым в дальние края королевства и по сей день всякие Кабачки везли кабачки. Теперь же, достигнув средних лет, королева тешила более масштабные амбиции. Она решила проделать путь до самой Испании и вернуться назад с целой плеядой воспитанниц, которые познакомятся с Шотландией.

«Ай да королевский план!» – расхваливал её тогда Фергус.

Элинор составила маршруты. Проштудировала карты. Опросила купцов, старых служивых, самого Фергуса по части всевозможных конфигураций суден, мореходов, провизии, необходимых для подобного предприятия. Идея поездки тогда очень взволновала Мериду, потому что ей, естественно, предстояло поехать вместе с матерью. Небывалое приключение, подумать только.

А затем недели планирования растянулись на месяцы, и Мерида в конце концов поняла: никуда мать не поедет. Она только бесконечно говорит о поездке. Предвкушение и надежды напрасны.

Данброхскую стратегию решения вопросов Мерида наблюдала тогда уже не первый год, но этот эпизод стал последней каплей.

Теперь же, наблюдая за тем, как родители многозначительно переглядываются, Мерида осознала, что обвинения Ферадаха били в точку. Он прав. Даже не верится,