нас обеспечил начальник Стальградского производства Готлиб Фридрихович Даймлер. Поскольку нефтеперегонка продолжает работать, мы асфальтируем понемногу внутренние дороги Химкомбината, Стальграда, а там и Нижний Новгород в планах.

Рукавишников прибыл точно в назначенный час, вызвав своим визитом небольшой ажиотаж – поглядеть на длинную кавалькаду автомобилей высыпали из всех углов все свободные от рабочих смен. Я тоже с большим интересом осмотрел новинки: лимузин, названный в честь оставшейся в прошлой жизни марки отечественных машин – «Волгой», новые полноприводные модификации «Жигулей», трёхтонные грузовики, незамысловато поименованные «Захарами» в честь легендарного «ЗИС-5». В кузове одного из «Захаров» привезли два новых авиадвигателя – пятицилиндровые «звёзды», мощностью аж в девяносто лошадиных сил. Ими планировалось, после всесторонних лётных испытаний, постепенно заменить стоящие на дельтапланах тридцатисильные ротативные.

Впрочем, рабочие вышли встречать «Хозяина», как они его ВСЕ уважительно называют, вовсе не для того, чтобы полюбоваться на технические новинки: уже не в первый раз я замечаю, что простые работяги буквально молятся на Александра Михайловича, как на икону, а когда он проходит мимо – крестят его спину, бормоча пожелания долгих лет и прочие здравицы.

Мы с высоким гостем прошлись по работающему комбинату, участкам ещё ведущегося строительства, а после обеда заперлись в моём кабинете. Его личный эскорт, как и пара стальградских дружинников, приставленных ко мне после прошлогоднего покушения, остались снаружи.

– Ну, Александр Михайлович, отчёты вы регулярно получаете, а как личное впечатление? – достав из шкафчика отменный коньяк, я налил по пять капель.

Что удивительно – хорошенько принять на грудь, к чему я пристрастился на закате «той жизни», меня сейчас даже не тянуло! А вот так слегка «вздрогнуть», сбивая постоянный стресс… очень даже полезно! Хех…

– Очень хорошее, Афанасий Иванович! Другого и не ожидал, зная ваш энтузиазм! Но я, собственно, не за этим. Надо кое-что обсудить. – Рукавишников потёр красные от усталости и бессонницы глаза. – Докладную записку, где вы пишете про необходимость постройки ещё нескольких химкомбинатов, я от вас получил. Зачем вам столько?

– Ну, Александр Михайлович, текущие потребности наш комбинат перекрывает с запасом. А будущие? У нас же здесь универсальное производство. А, например, нефтепереработку, а затем и нефтехимию лучше иметь на отдельной площадке. Производство порохов и взрывчатки – тем более, опасное это дело и та защита земляными валами, которую мы сделали вокруг корпусов, в перспективе будет недостаточной! Полимеры тоже надо изготавливать отдельно! И синтетическое волокно со временем – аналогично! Вообще у каждого производства своя специфика. Но это всё – в планы будущего развития. Подготовим инженеров-технологов, техников-аппаратчиков, они пройдут стажировку, получат опыт. Как раз и наступит время расширения нашей химической промышленности. Это надо не сегодня, но думать надо сейчас!

– Хорошо, Афанасий Иванович, я вас понял… – задумчиво постукивая пальцами по столешнице, медленно произнёс Рукавишников. – Полагаю, что строить мы эти ваши новые комбинаты начнём не одновременно. А то надорвёмся, в лучших традициях позднего Советского Союза – помните, сколько гигантских долгостроев по всей стране было? Но я на самом деле к вам не за этим приехал…

Александр Михайлович глазами показал на пустые рюмки. Я покладисто их наполнил. Ого, кажется, разговор предстоит серьёзный!

– Нам нужна авиация. А вы среди нас самый опытный в этой части. Что скажете?

Нет, я, конечно, подозревал, что когда-нибудь меня нагрузят и этим, но так скоро… Хлопнув рюмашку, я потёр виски указательными пальцами.

– А что я могу сказать? Химическую промышленность мы, в общем, не создали, только начали создавать. Дел невпроворот, поле непаханное, но это мне хотя бы хорошо знакомо, я этим всю жизнь занимался. А авиация… Поймите, Александр Михайлович, дельтапланы – не самолёты! Они хоть и работают на тех же принципах, ведь аэродинамика одна на всех, но всё же совершенно по-другому устроены и управляются! Как бы вам объяснить?.. В доступных вам аналогиях: это как требовать от человека, умеющего кипятить воду в кастрюльке, построить паровой двигатель! Мотивируя тем, что и там и там используется горячая вода! Понимаете? Я же не авиаконструктор!

– Надо, Афанасий Иванович! Больше некому, поймите! Вы с этим хотя бы сталкивались. На управление Химкомбинатом поставьте заместителей! А вы будете координировать, направлять и контролировать их работу. Тогда удастся выкроить время и для авиации. Никто же не собирается сделать из вас Поликарпова или Туполева – будете осуществлять общее руководство, направлять и координировать работу КБ и опытного завода. Так что… Лаврентий Палыч в свое время курировал атом и ракеты, ну а вам предстоит курировать химпром и авиацию!

– Берия был трудоголик – не мне чета, спал по три часа в день! И человек просто-таки энциклопедических знаний, хотя и самоучка! Я с ним лично был знаком, когда в молодости в одном «почтовом ящике» работал. В девяностые годы его в прессе травить начали, в такой херне обвиняли, что я даже смеяться не мог! Якобы он десятиклассниц по всей Москве искал и где-то насиловал! Кто такую хуйню сочинил – просто идиоты: Лаврентий Палыч работал по двадцать часов, когда ему было девушек по городу искать и уж тем более насиловать!

– Афанасий Иванович, но товарища Берии у нас нет, а вы – есть! – упорствовал Рукавишников.

– Да я, Александр Михайлович, в принципе не отказываюсь, но… Понимаете, Химкомбинат сейчас делает первые робкие шаги и скинуть его на заместителей, даже самых квалифицированных и распрекрасных, я не могу!!! Вот вы сами несколько лет буквально ночевали на заводе – мне ваши инженеры рассказывали. И только через три года, когда производство наладилось, сдали руководство своему старшему брату и господину Даймлеру. А здесь, на Химкомбинате, настолько более сложные процессы, смысла которых большинство современников даже не понимает, что вот прямо сейчас всё бросить и уйти развивать авиацию я НЕ МОГУ!!! Когда ваш замечательный дедушка агитировал меня отправиться в прошлое, я взял на себя огромную ответственность построить с нуля химическое производство – и теперь вот так всё бросить и переключиться на другую отрасль – будет просто преступлением! Наверняка на Химкомбинате начнутся аварии. И не исключаю, что с человеческими жертвами! То, чем я занимаюсь, – очень, ОЧЕНЬ опасно! Вы меня простите, Александр Михайлович, но ваш сталелитейный завод – всё же более-менее традиционное для этого времени предприятие, а Химкомбинат – революционное! Нельзя его без присмотра оставлять, нельзя!

– Хм… Не ожидал я от вас такого резкого отказа, Афанасий Иванович… – загрустил Рукавишников. – Понимаю и принимаю ваши доводы! Вы человек очень ответственный, попусту говорить не будете. Но что же мне делать? Авиация нам нужна обязательно! И чем быстрее, тем лучше!

– А надо ли так быстро, Александр Михайлович? Может