Я понимаю, что у меня нет слов, чтобы убедить его. Он не поверит и будет прав. Я бы тоже не поверила. Слишком все очевидно. У меня нет ни одного доказательства. Я делаю то единственное, что может внести хоть толику сомнения, берусь за край свитера и резким движением снимаю его. В гостиной достаточно светло, чтобы он увидел все, без прикрас.

Я вижу, как это происходит. Как меняется выражение лица Майкла Купера. Как гнев вспыхивает в них, но обращенный уже не на меня. Он бледнеет, сжимая кулаки, с яростным шипением отводит взгляд, но снова возвращает, в ужасе скользя по синим, желтым, фиолетовым отметинам на моих плечах, шее, запястьях. Он тяжело и шумно дышит, потом закрывает лицо ладонями и резко отворачивается, не в силах смотреть на меня.

– Я могу снять джинсы, Мик. Но там все еще хуже. Ты же не думаешь, что я могла согласиться на такое ради денег? – спрашиваю я, срывающимся от волнения голосом. – Поверь мне, Джоселин меня подставила. Я оказалась в безвыходной ситуации в лапах садиста.

– Оденься, пожалуйста, я не могу смотреть, – натянутым голосом, произносит Майкл.

– Хорошо. – Я натягиваю свитер обратно, чувствуя невероятное облегчение. Мик готов к разговору.

– Расскажи мне все, – просит Майкл, поворачиваясь. Теперь в его взгляде только любовь и безграничная жалость. Он протягивает руку, мягко обхватывает мое запястье и привлекает к себе. В его объятиях нет похоти, только нежность и теплота. Я утыкаюсь ему в грудь, чувствуя, что снова начинаю плакать. Господи, как же я отвыкла от этого… простого человеческого тепла и участия. Я закрываю глаза и начинаю говорить. С самого начала, не скрывая ничего, ни одной унизительной и омерзительной подробности. Мне это необходимо. Проговорить все то, что произошло, увидеть со стороны. И с каждым словом я чувствую, как нить, соединяющая меня и Джейсона, натягивается сильнее, причиняя жуткую боль. Как психологический блок, который заставляет меня хрипеть на последних минутах повествования, выворачивая душу наизнанку. Голова гудит и мысли путаются, но я заканчиваю, четко осознавая, что только что нарушила самый главный пункт контракта. О неразглашении. Но это единственный шанс. У меня просто нет и не будет другого варианта.

– Ты же понимаешь, что у меня нет таких денег, Лекси? – когда я немного успокаиваюсь после эмоционального рассказа, мягко спрашивает Майкл. Мы уже сидим на диване, и он по-прежнему нежно обнимает меня.

– Да, но я попробую обратиться к кому-то еще, – киваю я, вытирая слезы. – Напишу тете Ане в Пакистан. Немного даст Марина.

– Ты попадешься. Это не вариант. Послушай, я понимаю. Правда. Контракт и все такое. Но мы можем обратиться в полицию. Снять побои. И доказать, что этот урод тебя… избивал и насиловал.

– Ты сам в это не веришь. – я качаю головой, убирая за ухо прядь волос. – Семейка Доминник сделает все, чтобы избежать скандала. Купит экспертизу и судью, если нужно. Он просто увезет меня туда, где никто не найдет. Или еще хуже. Единственный шанс для меня – это говорить с Джейсоном на его языке. Он держит меня контрактом, постоянно ссылаясь на него. И чтобы избавиться от Джейсона, я должна вернуть ему деньги по неустойке. Лишить его вариантов обхода. Понимаешь?

– Дай мне неделю. Я соберу всю сумму. У меня есть свой счет, но там не больше двухсот тысяч. Я поговорю с родителями и обращусь в банк.

– Мик, я… Не могу обещать, что отдам тебе всю сумму в течение года или даже двух.

– Я достаточно зарабатываю, чтобы погасить кредит, – Майкл строго и твердо смотрит на меня. – Ты больше не будешь терпеть унижения от этого ублюдка. Ты поняла?

– Да. Спасибо, Мик.

– Я созвонюсь с Мариной, когда деньги будут у меня.

– Она ничего не знает.

– Правильно. Снова встретимся.

– Нет. Нельзя, – я испуганно трясу головой. – Он следит за мной. Больше никаких встреч. Джейсон не должен знать, откуда я взяла деньги. Для него я придумаю версию. Если ты сможешь раздобыть нужную сумму, то передашь ее мне наличными через Марину. Пусть это будет сумка, с какой-то одеждой или книгами. Она не станет рыться в чужих вещах. Прости меня, что втягиваю тебя, но мне больше не к кому обратиться.

– Жаль, что ты поняла это слишком поздно, – натянуто произносит Мик, убирая волосы с моего лица. Он смотрит мне в глаза, и теперь его объятия не кажутся такими дружественными, как пять минут назад. Этот парень влюблен в меня. И я понимаю, что за услугу, которую Мик мне окажет, он будет надеяться на вознаграждение. Не меняю ли я один плен на другой?

– Я никогда не попрошу у тебя того, что ты не готова будешь дать, – прочитав сомнение в моих глазах, твердо обещает Мик. – Я не спрошу ни цента с тебя, и уж точно не стану требовать ответить на мои чувства. Тебе сейчас не до любви. Я прекрасно понимаю.

– Мне так жаль, – я мягко сжимаю его пальцы и кладу голову на сильное мужское плечо. – Я должна была дать тебе шанс, а не ввязываться в авантюру, предложенную Джоселин. Я во всем виновата. Только я и никто больше.

– Ты поступила так, как считала правильным. Ты доверяла Джос. Я ни в чем тебя не виню, – Мик поднимает мою голову, обхватывая ее ладонями. – Даже думая, что ты с ним по своей воле и за деньги, я не переставал тебя любить. И если бы ты пришла ко мне после… Я бы простил. Я все тебе прощу, Лекси. Что бы ты ни сделала.

– Почему? Как я могла не замечать? – тихо спрашиваю я, глядя на свое отражение в голубых глазах.

– Наверно, я просто боялся быть отвергнутым. Я влюбился в тебя, когда мне было тринадцать. Ты была смешная, худенькая девчонка с косичками, которая видела во мне только старшего друга. Потом ты взрослела, а я ждал. Я был таким романтичным идиотом, который возвел тебя в ранг недосягаемой святыни. Когда в шестнадцать лет ты… связалась с каким-то неудачником, я был просто разбит, но не обвинял тебя. Ты же не знала. Потом появился другой. А Джос была настойчива. И очень. Не знаю, почему так вышло. Почему я не осмелился и протянул столько лет. Мы могли бы уже давно быть счастливыми.

– Я не знаю, Мик, – растерянно качаю головой. – Не хочу обманывать тебя. В моей жизни сейчас все запутано. Но я думала… Я жалела, что не дала тебе шанс, когда ты попросил.

– Я это почувствовал, когда ты пришла домой. И когда я обнял тебя… Ты была другой. И смотрела на меня иначе, – нежно произносит Мик и осторожно гладит меня по щеке. Мне хочется увернуться, потому что внутренне я не готова к ласкам другого мужчины. Любого мужчины, кроме Джейсона.

– Мне нужно идти, – разрывая контакт, бормочу я, вставая на ноги и одергивая свитер. – Подожди полчаса и выходи. Хорошо?

– Ладно, – соглашается Мик. – Неделя, Лекси. Ты продержишься?

– Да. У меня просто нет слов, как я благодарна тебе, – шепчу я искренне. Наклоняюсь и целую его в щеку, мягко сжимаю теплую ладонь, и разворачиваюсь в сторону выхода. – Никто не должен знать, Майкл.

«Всем, кто не знает, насколько любовная зависимость может менять личность человека, кажется, что жертва была такой всегда. На самом деле то, что переживает жертва, в прямом смысле слова тяжелая болезнь, одержимость, от которой можно избавиться и полностью восстановиться, а можно закончить в ней жизнь.»