Все эти протяжные разговоры всего лишь верхушка огромного айсберга.

Впрочем, все как всегда.

Приближаются тяжелые дни, потому надо хорошенько снимать напряжение.

На ходу ослабляя пряжки ремней, я направился к дверям ханты, в надежде, что может хоть немного получится отключиться от раздражающего ноздри запаха лаяны, которыми затравил меня неутомимый экспериментатор.

{Нимнас}

Я вышел от Марны, едва сдерживая закипевшую злость. Завернул за очередной поворот в петляющим коридоре и резко остановился. Сжал с силой ладони в кулаки. Руки засветились холодным пепельным огнем. Стены на несколько метров и пол заледенели. Затрещали, задрожали. Ещё миг и камень разлетелся бы в пыль. Но я набрал побольше воздуха и медленно выдохнул. Огонь в руках погас. Ладони разжались. Дрожание камня прекратилось. Со стен с грохотом обрушился резко весь лёд на пол вместе с мелкой каменной крошкой, успевшей отколоться под воздействием ледяной адалы.

Проклятый пожиратель! Ты мне заплатишь за Рухану!

Я упёрся ладонью в стену и положил лоб на плечо.

Рухана обречена.

Обдумал разные варианты. Ард мог бы ко мне возможно прислушаться. Но…

Почувствовал в сознание колыхание далёких, чужих мыслей. Голоса юми. Плач и тихий стон.

Лаяна приходит в себя.

Я перенёсся к дверям дара-гьяли. Прошел до середины зала. За мною следом влетели юми. Испуганные моим видом, упали на колени.

— Подготовить ее Ардагару. Больше нирасити! Этого не достаточно!

Юми спешно удалились.

Я осмотрел издали лаяну. То, что я видел, мне не нравилось. Слишком уж…нежна…

Все гьяли пропахли нири. Дым клубится под сводом. Но даже такой — весьма большой дозы не хватало, что бы заглушить волны страдания, идущие тяжёлым потоком от хрупкого, утончённого до безобразия психического тела этого тщедушного существа.

Быстро вернулись юми уже со всеми необходимыми принадлежностями и застыли рядом, опустив головы.

Руни завертелась на кровати, всхлипнула и села, озираясь. Глаза, круглые от ужаса, скользнули на меня. Кроме страха в них была кипящая смесь горечи, непонимания, укора, мольбы.

Я остановил идущий поток.

Ну нет, дорогая моя, не сейчас…Позже поговорим…

Девочка пыталась что-то сказать, зарываясь почти с головой в белую ткань пледа. Как-будто хотела покрывалом защититься от всех и вся. Горькие всхлипы растворялись в сводах зала.

Слезы, слезы. Какой в них смысл…. Ничего. Ардагар тебя скоро утешит.

— Побольше нирасити! Она должна сама дойти до Джада. Никаких чтобы надрывных сцен не было! И уж тем более насилия! Не допустите любыми способами сопротивления с ее стороны!

Я услышал в сознание призыв и развернулся. Покинул гьяли.

Трансцендентальный вихрь перенес меня к бушующему океану.

Гладкую широкую полосу каменистого берега терзали бешеные волны. Черная взбудораженная пучина сливалась с тяжёлыми черными тучами. Сквозь них изредка пробивался свет огромного небесного светила. Густая сиреневая дымка нависала громоздкими пучками в бездне ночного неба. Берег переходил в скалистые утесы, а затем в горы, скрывающиеся в непроглядной вышине….

Низко над берегом тенью безмятежно висела ара. Волны мягко омывали ее, словно и не касаясь. И в воздухе витали призраки смерти. Для любого, ничем не защищённого, живого существа уже за несколько метров от места, где я стаял, настала бы последняя секунда жизни.

Адала свободно разлилась по берегу, ничем не связанная, вместе с запахом шидара, силой шидара. Энергией, готовой разорвать на атомы и грозящей приплюснуть как гравитация гигантской планеты.

Нарр сидел далеко от берега на высоком камне. И свысока приветствовал меня почтительным кивком головы.

Нарраны, вслед за своим предводителем, прибывали в Рамнэш. Я слышал их приход по звукам скребущих и разрывающихся тералитов. За спиной сотни ар воинства Нуэл-эл-эрба метали вспышки. Лучи то и дело пронзали небеса. Стоял непрерывный приглушённый гул.

При моем приближении молодой Шидар не стал утруждать себя сковыванием силы. Я создал двойные щиты и окружил ими себя и весь берег…

— О рыбках заботишься? Или о птичках? — Нарр захохотал. — Тут никого нет!

— Смейся, Нарр. Утром тут весь берег будет в черной пыли и… в марнавах…Ты даже не замечаешь живых существ под ногами.

— Разве?! Ты случайно, не об этих крысах? — он указал на горстки угольного песка у подножия камня, на котором сидел вразвалочку, согнув одну ногу в колене и используя его как подставку под локоть, смеясь еще более раскатисто и звонко.

— Крысы тоже жить хотят! Но я не о них забочусь. Нарр…Никто не должен знать о нашей встрече. А ты…

— Нимнас, никто и не узнает! Все свидетели уже мертвы! Даже вон тот хитрый таракан! — никак не унимался Шидар. — Марне будет завтра определенно некого пытать!

— Нарр!

Нарр наконец-то перестал смеяться. И втянул глубоко ноздрями воздух.

— Ты так потрясающе пахнешь, Нимнас! — он спрыгнул с камня. — Новая лаяна уже у Повелителя?

— Хм…Думаю, что скоро будет…

— Мммм…Она наверняка необычайно хороша! Неужели Высшая? — Нарр подошёл очень близко. Склоняя голову и принюхиваясь, как зверь. — Такое необыкновенное сочетание компонентов в ауре! Сочная… Страстная… Она вообще как? Красивая? Мммм…хотя какая разница…Хочу ее!

У Нарра расширились и забурлили угольным едким варевом зрачки, кожу покрыли узоры, и участилось сердцебиение. Изо рта на секунду вырвался длинный, раздвоенный язык…

Ну, все…

Еще оближи меня.

Я отступил на шаг.

— Нарр! Если ты не будешь держать свою адалу на короткой привязи, разговора не получится!

Я усилил еще сильнее в своем поле щиты.

{Ная}

Мне приснилась наша квартира. Я стояла по середине пустой гостиной. Почему то не было мебели. Сорваны были плинтуса с потолка и клочками висели, ещё недавно наклеенные новые обои. Пол был полуразрушен, в глубоких трещинах и ямах.

Зашла мама. Вид ее меня испугал. Она была полностью седая с глубокими морщинами. Заплаканные, опухшие глаза смотрели на меня с невыразимой болью.

Она как всегда обняла меня, нежно притянув за плечи, и поцеловала в макушку. И вдруг сказала, что они переезжают.

— Ты остаешься одна, доченька. Мы больше никогда не увидимся.

Я начала говорить, прерывисто всхлипывая:

— Но как же?.. Почему? Так же нельзя. Я поеду с вами.