научиться терпеть нагрузки и боль, я записалась во все секции по рукопашной борьбе, какие только нашла в нашем районе.

Параллельно я не забывала отлично учиться и радовать приёмных родителей. Всегда тщательно следила за тем, чтобы не расстраивать их и оправдывать ожидания. С готовностью занималась домашней работой, держала свою комнату и вещи в порядке. Проявляла заботу и внимание, запоминая любые мелочи, которые могли им понравиться.

Я никогда не задавалась вопросом: люблю ли мою новую семью, а просто показывала огромную признательность людям, которые спасли меня и дали возможность вернуться к нормальной жизни. Пусть они даже не представляли, какой именно я вижу эту будущую жизнь.

В нашей школе работал пожилой мужчина. Когда-то давно он вёл начальную военную подготовку, а потом её отменили, и Пётр Андреевич переквалифицировался в трудовика. Испытывая ностальгию по прошлому, он открыл в школе секцию стрельбы из пневматического оружия. Мальчишек сразу записалось больше половины класса, а из девчонок пришла я одна.

Постепенно, поняв, что всё не так просто, и точная стрельба требует постоянной и длительной тренировки, большинство моих одноклассников отсеялось. И нас осталось всего пятеро. Теоретической подготовкой мы занимались в нашей школе, а стрелять ходили в соседнюю, частную – в ней был оборудован настоящий стрелковый тир.

По большому счёту, я записалась в секцию отчасти из интереса, отчасти вспоминая своего любимого героя – графа Монте-Кристо. Казалось, что оружие в моих руках как-то приближает меня к нему, только и всего. Я не собиралась собственноручно расправляться со своими врагами и вообще пока не думала, каким способом буду мстить. Просто знала – когда придёт время, я смогу принять нужное решение.

Но посетив несколько занятий, с удивлением обнаружила странную вещь: когда я брала в руки пистолет и наводила его на мишень, меня мгновенно покидали все мысли и эмоции. Я уже не помнила ни о романтических героях, ни о том, как выгляжу со стороны. В этот момент для меня существовало только одно – то, что я видела в прицеле.

Сначала я немного испугалась, не понимая, что со мной происходит, и даже думала бросить стрельбу. А потом вспомнила папины рассказы о своём отце – моём деде. Тот был родом из таёжного уральского посёлка и с детства прекрасно владел оружием. Считался там одним из лучших охотников. Наверное, у меня просто проявились его гены.

В результате я осталась в секции и почти с самого начала делала такие успехи, что Пётр Андреевич только диву давался, восхищённо качая головой и разглядывая мои результаты. Он подолгу занимался со мной, считал своей лучшей ученицей и даже несколько раз возил на соревнования, в которых я неизменно занимала призовые места.

А потом я резко охладела к стрельбе. Вернее, так я объяснила Петру Андреевичу своё нежелание дальше посещать его секцию. На самом деле я просто не хотела, чтобы моё имя было как-то связано со стрельбой. Это могло в дальнейшем помешать моим планам. Я уже поняла, что умение управляться с оружием – моя сильная сторона, и не собиралась от неё отказываться. Но развивать её нужно было осторожно, без шума и публичности. А это полностью противоречило намерениям моего учителя.

Ещё одной областью, которой я посвящала много времени, была психология. В старших классах я перечитала кучу книг по этой теме и занялась практикой. Используя одноклассников и просто знакомых в качестве подопытных, я училась манипулировать людьми. Добиваться от них того, чего хочу, да ещё так, чтобы они сами не понимали, что действуют не по своей воле, а по моей.

Вначале это было захватывающе интересно. Я провернула несколько красивых многоходовых интриг в нашем классе и получила те результаты, на которые рассчитывала. Очень забавно было вместе со всеми гадать, что происходит, точно зная ответ на этот вопрос. Тогда я знатно развлеклась, но потом мне надоело. Я поняла, что в моём арсенале появилось новое оружие, успокоилась и переключилась на другое.

К началу одиннадцатого класса я определилась с тем, куда буду поступать. Я выбрала юридический факультет, в основном из-за того, что там изучают уголовное право и криминалистику. Моя цель понемногу приближалась и теперь выглядела гораздо реальнее, чем раньше.

***

Я сидела в отдельном кабинете, специально выделенном «сыщикам» для бесед с сотрудниками, и пыталась подавить растущее внутри раздражение. Сама же настояла на том, чтобы меня допросили – вот и нечего теперь злиться на бестактные вопросы. Алла была права, слушая всё это, очень хотелось выругаться, встать и гордо удалиться. Интересно, такие разговоры вообще способны помочь вычислить шпиона в типографии? Что-то я сомневалась.

После допроса я вернулась к себе. Артём Владимирович отсутствовал, и мне никто не мешал предаваться воспоминаниям о прошедшей ночи. Наверное, я сделала неправильный выбор, возможно, создала себе кучу проблем, но сейчас мне было на это наплевать. Я просто чувствовала себя счастливой!

Правда, наряду с эйфорией присутствовало и саднящее ощущение. Прислушавшись к себе, я поняла – всему виной небольшой эпизод, случившийся сегодня утром. Мы приехали на работу вместе с Артёмом Владимировичем. Нет, просто с Артёмом – я решила отныне так его называть вне работы и в своих мыслях. А в офисе – по прежнему строго по отчеству. Главное только не запутаться!

Так вот, припарковавшись на стоянке, мой спутник не спешил выходить из машины, а повернулся ко мне. Минут пять мы увлечённо целовались, пока я не взбунтовалась и не запросила пощады, напоминая, что мне ещё идти в службу безопасности. И к тому же, беспокоилась, что нас может кто-нибудь увидеть. Ещё раньше я сказала шефу, что не хочу никому говорить об изменениях в наших с ним отношениях. Артём засмеялся и заявил, что со своей конспирацией я опоздала – за это время мимо нас прошло по крайней мере два человека.

Я попыталась выяснить, кто это был: мужчина или женщина. И узнала, что одна из них точно женщина. Заметив, что я расстроилась, Артём принялся активно меня утешать. В результате через несколько минут пришлось пригрозить, что я снова буду добираться на работу сама. Только тогда он с неохотой меня отпустил.

И вот сейчас я гадала, разглядела ли нас эта женщина. И если да, то как скоро о нашей связи станет известно в типографии. В это время хлопнула дверь, и в кабинет зашёл Колесников. Увидел меня, улыбнулся, подошёл ближе и попытался обнять.

– Нет, Артём Владимирович! – возмущённо прошептала я. – Мы же на работе!

– Ну и что? Я вообще не понимаю, почему надо скрывать наши отношения? И зови меня, пожалуйста, Артёмом, мне так гораздо больше нравится.

– Ясно! Договариваться с тобой бесполезно. Так я и подозревала.

– Ну почему