— Так дальше продолжаться не может, это дело должно решаться на Совете Пяти кланов!

— Нужно донести это до Его Величества, даже ценой жизни!

Чиновники перекрикивали друг друга, пытаясь скорее доложить Гочуге о вопиющей политике короля в отношении выплаты дани.

Следующей темой жалоб стало распределение должностей между представителями кланов. Более половины важных постов занимали члены семьи Го из клана Геру и их союзники — семья Чжин из Кванно и семья Хэ из Соно. Сыпались предложения о том, чтобы клан Чонно тоже отправил в столицу как можно больше своих людей. Ён Чонги и так прекрасно знал все, о чем говорили его люди, но тем не менее внимательно выслушал каждого, поблагодарил за тяжкий труд и отослал восвояси.

Провожая чиновников, он шепнул Воль Гвану:

— Кажется, на Совете Пяти кланов нынче будет шумиха. У каждого клана свое на уме.

— Ходят слухи о нападении на дворец Анхак и убийстве послов, но это лишь слова. В действительности никто не предпринимает решительных шагов.

По мере приближения дня празднования Тонмэн улицы столицы становились все более оживленными и полными веселья. В город отовсюду съезжались представители каждого клана, послы от соседних стран и племен, купцы и торговцы. Огромные толпы наводнили Пхеньян, а перед его стенами раскинулся широкий и красочный праздничный базар.

Глава 3. Воль Гван становится наставником принцессы

Короля Пхёнвона и Ён Чонги связывали не только отношения правителя и подданного, но еще и родственные узы, как шурина и зятя. Кроме того, они были приблизительно одного возраста. Узнав вести о первом за долгое время визите шурина в столицу, король сразу пригласил его к себе.

И король, и Гочуга клана Чонно всегда чувствовали друг к другу близость и доверие как в личных, так и в государственных делах. Однако после смерти королевы их отношения стали натянутыми. Несмотря на множество подозрительных фактов, связанных с гибелью супруги, Пхёнвон отказался проводить дополнительное расследование и запретил всем даже упоминать об этом. После этого Ён Чонги перестал интересоваться делами королевской семьи. Чтобы восстановить прежние доверительные отношения, кто-то из них должен был первым сделать жест примирения, но до сих пор не находилось повода. Теперь же письмо, отправленное принцессой, снова привлекло внимание Гочуги к королевскому двору.

Ён Чонги и Воль Гван прибыли во дворец и ожидали аудиенции короля. Они находились в дворцовой библиотеке, и Ён Чонги, внимательно рассматривая сотни потрепанных книг, заполнявших полки до самого потолка, подумал, что монарх действительно обладает незаурядным стремлением к знаниям.

Вскоре показался и сам король в окружении своей свиты. Ён Чонги и Воль Гван склонили головы в знак уважения. Пхёнвон поприветствовал их в ответ и крепко пожал руку Ён Чонги:

— Вы, должно быть, утомились с дальней дороги. Я не стал приглашать вас в большой тронный зал, чтобы не поднимать лишнюю шумиху.

Ён Чонги вежливо кивнул и откашлялся, с деланым равнодушием оглядев главного евнуха и служанок. Король сделал вид, что не заметил этого, и тоже прочистил горло. Главный евнух елейно засмеялся, чтобы заполнить неловкую тишину, но король укорил его:

— Чему это ты так радуешься? Оставьте нас одних и проследите, чтобы никто не приближался к библиотеке на пятьдесят шагов!

Воль Гван положил свиток, который разглядывал, на стол, и вышел следом за королевской свитой, оставив двух мужчин наедине для неофициальной беседы. Разве посмеет кто-то приблизиться к дверям, если их охраняет сам генерал Воль Гван?

Монарх нарочито устало присел на ближайший стул и игриво указал Гочуге на место рядом. Ён Чонги тоже сел на покосившийся стул со спинкой и замер в неудобной позе. Тогда Пхёнвон подпер подбородок рукой и снова посмотрел на собеседника, словно поддразнивая его и провоцируя на следующее движение. Ён Чонги с преувеличенно широким размахом положил одну ногу на другую, скрестил руки на груди и, наконец, заговорил:

— Я слышал, что император Цинь отправил Вашему Величеству письменное приказание и своего чиновника в придачу.

— И? — король рассеянно посмотрел на Гочугу, словно эта тема не заслуживала его внимания.

Ён Чонги продолжил свою критику:

— Генерал Ёндон? От этого человека за версту несет предательством, каковы же ваши намерения? Зачем вы приняли его?

Пхёнвон ожидал подобных вопросов, поэтому на его лице не дрогнул ни один мускул. Напротив, он с интересом посмотрел на собеседника, словно тот сказал что-то забавное, и беззаботно заметил:

— Этот китайский шелк такой приятный на ощупь, и цвета прекрасные.

— Я слышал, что вы, Ваше Величество, не только преклонили голову, но и отправили в Цинь посланника с данью.

— Эх, а ведь я думал, что ты, Гочуга… Хотя бы ты должен был понять истинный смысл моих действий. Стало быть, я слишком многого от тебя ожидал.

— Истинный смысл? У вас есть какой-то грандиозный замысел, Ваше Величество?

Король нахмурился, немного помолчал и заговорил, понизив голос:

— Гочуга, когда мы посылаем им дань, эти людишки из своих соображений чести отправляют нам ответные дары, во много раз превосходящие по богатству то, что отдаем мы. Кроме того, под предлогом дани мы развиваем торговлю с Цинь, и это оказывает положительное влияние на наши земли. Хотя они уже заметили это и пытаются сократить количество наших визитов к ним.

— Это, конечно, хорошо, но как же честь нашей страны? В армии уже заметны волнения, а кланы относятся к вашей политике с презрением. Как вы собираетесь решать эту проблему?

— Эх, Гочуга. Если ты так уж беспокоишься обо мне, почему все это время от тебя не было вестей?

— Но, Ваше Величество, разве вас это не тревожит?

Почувствовав в словах Ён Чонги искреннюю заботу, король кивнул:

— Разве я говорю, что нет? Проблем у меня немало. Но это также шанс выяснить, кто из врагов точит у меня за спиной ножи, готовясь напасть исподтишка. Узнать врагов в лицо — это уже большое дело.

Выслушав правителя, Ён Чонги стал понемногу понимать, что у него на сердце, и слегка изменил подход:

— Я понимаю, что, отправляя посланника для передачи дани, вы также узнаете из