— Что-то быстро тебя развезло, — удивилась я. — Два бокала — а ты почти в стельку.

— Я не выспалась.

— Да? С чего вдруг? Ты от меня вчера уехала около девяти — было достаточно времени, чтобы поспать.

— Это в случае, если ложишься одна, — показав мне язык, сообщила подруга.

— Это прекрасно, но избавь меня от интимных подробностей, будь так любезна.

— Избавлю. Ты ведь не можешь просто порадоваться за меня, правда? Он приехал на пару дней раньше, чтобы провести их со мной.

— И потому ты напиваешься в моей компании?

Аннушка отшвырнула салфетку и гневно посмотрела на меня:

— Жигульская, что ты за сволочь, а? Мы поссорились, понятно?

— Более чем. Но я-то при чем тут? — Я отодвинула тарелку и взяла бокал, в котором еще оставалось пара глотков вина.

— Ты ни при чем, конечно… но могла бы просто поддержать.

— Поверь, Анюта, я тебя поддерживаю и где-то глубоко в душе даже сочувствую. — Я с неодобрением посмотрела на Аннушку, подозвавшую официанта и потребовавшую принести вторую бутылку, но она проигнорировала мой взгляд. — Но, как ни прискорбно, я всегда говорила тебе — женатые мужики полны сюрпризов, и далеко не всегда они приятные, эти сюрпризы. Он приходит к тебе отдыхать от брачных уз и абсолютно не готов получить ровно то же, что имеет дома — ссоры, нервотрепку и выяснение отношений. Коль скоро ты выбираешь путь куртизанки, так и веди себя соответственно.

Аннушка захлопала длинными ресницами:

— Можно подумать, ты не знаешь, что я никогда не устраиваю сцен! Дело не в том. Да, ты права — ему нужно от меня одно — чтобы не пилила и давала то, чего не дает жена. Я с этим согласна, но ведь и мне нужно что-то от него получить, раз уж наше совместное будущее пока слегка отодвинуто во времени. В таком случае будь добр, дай мне внимание, нежность и ласку, а не справляй сексуальную нужду и не отворачивайся после этого к стене, оглашая окрестности храпом! Что у меня, ночлежка, бордель? Можно ведь элементарно о чем-то поговорить!

Это было что-то новое в репертуаре моей подруги. Обычно стадию «а поговорить» Аннушка предпочитала сводить к нулю. Собственно, ей особенно и не о чем было разговаривать со своими мужчинами — она мало чем интересовалась, практически ничего не читала. Мне всегда было непонятно, как так можно. Но Аннушка считала, что не в эрудиции счастье.

Как видно, за три года что-то изменилось…

— Вот ты… — продолжала Аннушка, наблюдая за тем, как официант наполняет ее бокал. — Ты встречалась с самыми разными мужчинами, и ведь с женатыми — тоже. И я не помню, чтобы у тебя возникали такие проблемы. В том смысле, что мужчина не проявлял ни капли внимания, а просто пользовался тобой. Почему у меня не так?

— Потому что ты — не я. Ты придаешь слишком много внимания своим отношениям, сразу начинаешь строить планы и пытаешься подогнать мужчину под них. А я этого не делала.

Аннушка залпом опустошила бокал, и я поняла, что сегодня буду выступать во многих амплуа сразу — и как подруга, и как жилетка для рыданий, и даже как носильщик, потому что сейчас она напьется, и доставить ее домой тоже должна буду я. Прекрасный день, отличные перспективы…

— Ты, Варька, просто эгоистка и себялюбка.

— Заметь — это никому не мешало, так ведь?

— Я не умею так. Мне важно создать комфорт для человека…

— Ага — и именно этим желанием ты создаешь ему только дискомфорт.

— Это почему вдруг?

Я мысленно застонала. Сейчас мне в тысячный раз придется повторить прописную истину, которую я никак не смогла вдолбить в голову единственной подруги за все то время, что мы знаем друг друга. Этот монолог мне пора записать на диктофон и прокручивать эту запись всякий раз в подобной ситуации.

— Объясняю еще раз для тех, у кого лоб бронированный, — со вздохом начала я, испытывая желание закурить. — Нельзя зацикливаться на мужчине. Зацикливаться надо на себе, и тогда он мгновенно тоже будет зациклен на тебе же, это неоднократно проверено и доказано. А как только ты делаешь мужчину центром своих интересов — все, конец. Он сразу же заводит себе другой объект для обожания, менее погруженный в его жизнь. — Я умолкла, взяла бокал и сделала небольшой глоток. Аннушка слушала внимательно, но, боюсь, в который раз ничего не слышала или просто не понимала. — Только женщина, ориентированная на себя и свои желания, интересует мужчину, уж как-то так сложилось. Они ценят только собственное отношение к женщине, а не наоборот. Странно, но факт. Чем больше ты интересуешься жизнью мужчины и пытаешься под нее подстроиться, стать ее частью, тем меньше он позволяет тебе делать это, раздражается и в конце концов уходит. Не все выносят тотальную опеку и всеобъемлющую слепую любовь. Душить мужчину отношениями и заботой всегда чревато расставанием. Это, надеюсь, понятно?

— Это понятно. Но при чем здесь я?

После этих слов мне, например, стало очевидно, что больше я ничего говорить не буду. Какой смысл распинаться перед человеком, который не хочет слышать то, о чем ему говорят? У него своя точка зрения, пусть даже ошибочная, и менять ее нет желания. Что ж, значит, все устраивает, и разговоры эти не более чем повод пообщаться, и советы не нужны.

— Допивай — и поехали отсюда, — сказала я тоном, не предполагавшим дальнейшее продолжение дискуссии, и неплохо знавшая меня Аннушка поняла — все, пора заканчивать.

Она послушно допила вино, сделавшись при этом даже не слишком пьяной, и помахала официанту, прося принести счет. Молодой человек подошел к столику и, наклонившись, сообщил:

— А ваш счет уже оплачен.

— Да? И кем? — удивленно протянула Аннушка.

— Господином, что советовал вам вино.

Вяземская понимающе кивнула и, подмигнув мне, хохотнула:

— Ты, смотрю, в хорошей форме, даже с затылка ухитрилась мужика развести.

— Надевай плащ, и поехали, — предостерегающе сказала я, накидывая на плечо ремень сумки.

Обсуждать с Анькой этого Маянцева я не хотела. Но теперь придется ему позвонить и объяснить, что подобные фокусы проходят с кем угодно, но не со мной. На собственный обед, пусть и с дорогим вином, я зарабатываю сама.

С каким же удовольствием утром десятого мая я села в поданное на парковку у отеля такси и отправилась в бывший свой офис… Никогда бы не подумала, что такое, казалось бы, рядовое событие, как выход на работу, даст мне столь сильную эмоциональную встряску.

Кукушкин уже был на месте, и в приемной бывшего моего кабинета меня встретила новая секретарша — женщина примерно одних лет со мной, в брючном костюме и кокетливо повязанном на шею платочке.