Также, конечно, был Алонсо де ла Пуэнте, казначей и бывший секретарь инфанта Фердинанда; Диего Маркес, адвокат и главный куратор второго путешествия Колумба, потерявшийся на шесть дней на Гуадалупе в 1493 году; Хуан де Тавира, куратор и протеже королевы Португалии; будущий историк Гонсало Фернандес де Овьедо, протеже Фонсеки, который, хотя ему и сравнялось уже тридцать шесть лет, еще не нашел своего призвания. Он должен был заниматься шахтами Кастилии-де-Оро и переплавкой золота.

Овьедо происходил из Астурии, похоже, он был родом из старой семьи нотариусов-конверсо. Он начал свою карьеру в 1485 году как камергер герцога Вильяэрмоса, бастарда короля Хуана II Арагонского и первого командующего национальной Эрмандады. В 1491 году он отправился ко двору инфанта Хуана, а затем в Неаполь вместе с доном Фадрике, герцогом Калабрии. Сначала он женился на Маргарите де Вергара, которая, по слухам, была самой красивой женщиной Толедо, с белокурыми волосами до земли. Она умерла в родах. Вторым браком он женился на Изабелле де Агилар, от которой у него было двое детей. Он был нотариусом инквизиции в 1507 году, затем находился при неаполитанском дворе. Он хотел бы вернуться в Италию, но ему это так и не удалось{1303}.

Педрариаса также сопровождал епископ Кеведо. Этот прелат был назначен епископом «Betica Aurea» в Кастилии-де-Оро. Его резиденция находилась в Дарьене. Его поддерживал декан Хуан Перес де Сальдуэндо, священник из Торрихоса (который уже побывал в Санто-Доминго), а также архидьякон, кантор, различные каноники, трое ризничих и архипресвитер, не считая шестерых францисканцев{1304}. Епископ, конечно же, имел при себе епископский перстень, серебряный посох и нагрудный крест, церковную ризу, освященные свечи, коврики, молитвенники, алтари, кадила, чаши, несколько серебряных крестов и шесть картин на религиозные темы. Никаких скидок на жизнь в тропиках не давалось{1305}.

Пассажирами «Педрарии» было множество хорошо одетых кастильских господ. Некоторые прибыли в Дарьен в «шелке, а кто-то – в парче»{1306}. Некоторые из этих щеголей воевали с Италией, где, как говорил король, «пристрастились к жутчайшим порокам»{1307}.

Путешествие и пропитание для всех пассажиров или эмигрантов было бесплатным, как и провизия на первый месяц после прибытия. К тому времени предполагалось, что все найдут, чем поживиться. Но для избежания дефицита запасов провизии было взято на полтора года, дабы потом продавать ее по приемлемой цене. В течение четырех лет эмигранты могли вернуться в Испанию без всяких пошлин на соль, жемчуг и драгоценные камни – конечно же, после того как уплатят королевскую пятину. И на время этого периода они были свободны от всяких судебных дел!{1308}

В этой экспедиции были несколько рабов-туземцев с tierra firme (не из той части, куда отправился Педрариас), а также пятьдесят так называемых индейцев, привезенных в Испанию с Эспаньолы, которые должны были знать о том, как добывать золото{1309}. Наконец, король, хотя и будучи больным и уставшим, передал экспедиции почти двадцать миллионов мараведи и занялся многими деталями плана гораздо плотнее, чем когда-либо ранее с 1492 года. Как и его подданные, он был очарован письмом Нуньеса де Бальбоа, которое рассказывало о золотых ресурсах колонии. Он считал данное предприятие «одним из самых важных в мире»{1310}. Он был уверен, что если отложить отправление даже на один-единственный день, это сильно повредит экспедиции.

Денег было достаточно. Кристобаль де Моралес, художник из Севильи, расписавший зал для приемов Каса де Контратасьон, придумал для Педрариаса великолепный королевский флаг с раздвоенным концом, со львами и орлами. Также было еще три шелковых флага, расписанных Педро Рамиресом: один был сделан в монастыре Богоматери Ла-Антигуа, один – в монастыре Апостола Сантьяго и еще один – в монастыре Иерусалимского Креста. Ружья были закуплены на королевском заводе в Малаге, в то время как остальные военные принадлежности закупили в Бискайе. Диего Колона попросили прислать Педрариасу переводчиков, однако в распоряжении не принималось в расчет то, что языки Эспаньолы отличались от языков тех индейцев, что жили в районе Панамского перешейка.

Педрариас сделал все, чтобы нанять лучших лоцманов. Лоцманом его корабля, назначенным самим королем, был Хуан (Джованни) Веспуччи, племянник Америго, который, как и его дядя, был родом из Флоренции. Хуан Серрано (позднее плававший с Магелланом) стал главным лоцманом флота. Андрес де Висенте Ианьес де Пинсон должен был стать лоцманом «Санто-Эспириту» – но ему пришлось отказаться из-за здоровья, и его место занял Родриго Ианьес (скорее всего, его сын){1311}.

Большинство членов экспедиции привлекали земли и золото; в конце концов король же сказал: «Мы желаем разделить дома, места, земли и фермы, дабы создать различие между пехотинцами и теми, кто менее важен»{1312}.

Король по совету инквизиции рекомендовал Каса де Контратасьон не позволять отправляться в Индии ни детям тех, кого «очистила» инквизиция, ни правнукам тех, кого сожгли по обвинению в ереси. Однако несколько таких людей все же попали на борт: например Маэстре Энрике, португальский хирург. Запрет не коснулся Лас Касаса – возможно, это было преднамеренно. Также запрещалось пускать адвокатов, что было беспрецендентно{1313}.