Полковник медслужбы д-р Родзиньский после посещения лагеря пленных в Пикулице под Пшемыслом заявил, что там происходит: «Систематическое убийство людей!… Сохранение в лагере существующих условий его быта было бы равнозначно приговору всех пленных и интернированных на гибель и неизбежную, медленную смерть» (Красноармейцы… С. 117).

Согласно инструкции Минвоендел в лагерях должны были действовать буфеты. В отчете полковника Родзиньского приводится пример того, как работал такой буфет в лагере пленных Пикулице. В буфете торговала «по сути для себя» жена начальника лагеря. Кусок белого хлеба в буфете стоил 1 крона 60 геллеров. Такой же кусок в перворазрядном ресторане Пшемысля стоил всего 1 крону (Красноармейцы… С. 119). Комментарии излишни.

Этот доклад начальника Санитарного департамента генерала З.Гордынский военному министру Польши стал, вероятно, «последней каплей» для польского руководства. До этого З.Гордынский 02 декабря 1919 г. направил крайне жесткую записку министру военных дел о тяжелом положении военнопленных и необходимости созыва межведомственного совещания по этому вопросу. Руководство министерства решило проблемы, которые волновали не в меру настойчивого генерала просто и эффективно. 20 февраля 1920 г. генерал был переведен на более спокойную работу , не связанную с пленными (Красноармейцы… С. 827).

Естественно, что по докладам З.Гордынского не было предпринято действенных мер. В результате в 1920 г. ситуацию с питанием пленных Ст.Семполовская характеризовала так: «…общее состояние дел с питанием следует признать (последние месяцы прошлого года) очень плохим…Не говоря уже о таких случаях, как обнаружение сена в желудке умершего пленного, что имело место в лагере Домбе…» (Красноармейцы… С. 583).

Не вызывает сомнения то, что продовольственная норма в полном объеме до пленных не доходила и не могла доходить. Смерть от истощения была обычным явлением в польских лагерях. Лучше всего причины такого положения раскрыл Подольский (Вальден), который как бы, предвидя разгоревшиеся спустя 80 лет споры, писал: «Слышу протесты возмущенного польского патриота, который цитирует официальные отчеты с указанием, что на каждого пленного полагалось столько-то граммов жиров, углеводов и т. д. Именно поэтому, по-видимому, польские офицеры так охотно шли на административные должности в концентрационных лагерях» («Новый мир». № 5, с.88). Надо заметить, что голода в 1919– 1922 гг. в Польше не было.

Критически настроенный читатель может заметить, что примеры из 1919 г. не вполне уместны. В польском плену в конце 1919 г. пленных красноармейцев было немногим более 13 тысяч (Красноармейцы… С. 9). Основное количество пленных красноармейцев погибло в осенне-зимний период 1920/21 гг.

Тем не менее, обращение к 1919 г. более чем обоснованно. Польские власти в 1919 г., даже для такого, сравнительно, небольшого количества пленных не смогли, а точнее не захотели, обеспечить условия в соответствии с требованиями Женевской конвенции . Это еще одно подтверждение осознанно целенаправленной политики верховных польских властей по созданию невыносимых для жизни условий для «большевистских пленных».

Проф. З.Карпус и В.Резмер в предисловии ссылаются на свидетельство посла Великобритании в Германии Э.В. д’Абернона, который утверждал, что в августе 1920 г. русских военнопленных «здорово и хорошо кормят» (Красноармейцы… с. 23). Для понимания, что это ложная информация, достаточно прочитать показания вернувшегося из плена Андрея Прохоровича Мацкевича. В октябре 1920 г. он был доставлен в лагерь Белостока, в котором пленный в день получал: «небольшую порцию черного хлеба, весом около 1/2 фунта (200 г.), один черепок супа, похожего скорее на помои и кипятку» (Красноармейцы… С. 175).

Начальники польских лагерей умели принимать проверяющих. Так, секретарь – распорядитель отдела военнопленных Американской ассоциации христианской молодежи И.Вильсон после посещения в октябре 1920 г. концентрационной станции в Модлине заметил по поводу пищи для военнопленных, что: «она была вполне удовлетворительной и по содержанию была лучше той, которую получали русские пленные в Германии. Комендант был очень любезен…» (Красноармейцы… С. 340).

Напомним, что именно в это время командир укрепленного района Модлин Малевич телеграфировал начальству о том, что военнопленные концентрационной станции едят «различные сырые очистки » и у них « полностью отсутствует обувь и одежда» (Красноармейцы… С. 355).

Нет сомнений, что по случаю приезда в лагеря д’Абернона и И.Вильсона польские власти расщедрились и паек для пленных в этот день был нормальным. Да и дегустация пищи Э.В. д’Аберноном и И. Вильсоном, вероятно, напоминала сцену угощения Остапа Бендера обедом в доме престарелых, описанной в известной книге Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» . Старики голодали, а заведующий дома престарелых голубоглазый Альхен сумел накрыть для Бендера роскошный стол (чем Бог послал).

Начальник распределительной станции в Пулавах майор Хлебовский в конце октября 1920 г. жаловался Верховному чрезвычайному комиссару по делам борьбы с эпидемиями Э. Годлевскому, что «несносные пленные в целях распространения беспорядков и ферментов в Польше» постоянно поедают картофельные очистки из «навозной кучи, которая находится в лагере и ее придется окружить колючей проволокой (Красноармейцы… С. 420).

О голодающих красноармейцах писал в рапорте от 16 октября 1920 г. начальник Главного сортировочного пункта больных и раненых Войска Польского С. Гелевич. Ссылаясь на доклад начальника движения станции Виленская, он информировал Санитарный департамент МВД Польши о том, что пленные из 15 вагонов, направленных из Белостока в Стшалково «производят впечатление очень изнуренных и голодных, так как вырываются из вагонов, ищут в мусоре остатки еды и жадно поедают картофельные очистки, которые находят на путях» (Красноармейцы… С. 354).

9 января 1921 г. председатель Российско-Украинской мирной делегации (на переговорах в Риге) Ф.Иоффе сообщал председателю Польской мирной делегации Я.Домбовскому о том, что: «установленный для пленных продовольственный рацион остается только на бумаге, ибо практически, по разным причинам, получаемая пленными пища никогда не отвечает по своей скудости этому рациону. Это явления наблюдается во всех лагерях и командах» (Красноармейцы… С.467). Тем не менее, следует признать, что к середине 1921 г. питание пленных несколько улучшилось, но дело было сделано, в 1919—1920 гг. от истощения умерли тысячи пленных красноармейцев.

Основной причиной «голодомора» в польских лагерях польские политики и историки называют «общие послевоенные условия». Но уже говорилось, что в 1919/22 годах в Польше не было голода. Поэтому утверждения, что смертность военнопленных от голода не является обвинением в этом польских властей, несерьезны. Не вызывает сомнений, что «голодомор» среди советских военнопленных в 1919– 1922 гг. это свидетельство целенаправленной политики польских властей того времени . Подобное происходило и в нацистских лагерях в 1940—1945 гг. Оценку этому дал Нюрнбергский трибунал.

Польский историк Яцек Вильчур, исследовавший судьбу итальянских военнопленных в немецких лагерях, находившихся на территории Польши в 1943—1944 гг. отмечал, что в отношении итальянцев немцы применяли два основных способа уничтожения: доведение их до естественной смерти голодом и через казни, в том числе массовые (Jacek Wilczur . С. 167). Эти два способа уничтожения военнопленных и гражданских лиц квалифицировались на Нюрнбергском процессе, как преступные и равнозначные. Однако польская сторона в отношении немецких лагерей в такой квалификацией согласна, но применительно к польским лагерям категорически против. Странная логика?!