Впрочем, существовала и обратная сторона общественной деятельности Мусина и Стехновского, довольно близко примыкающая к криминалу: через Юрия Колчина охранники «Александра Невского» имели прямую связь с тогдашним депутатом Государственной думы Михаилом Глущенко, самый преданный электорат которого, похоже, составляли представители и поклонники тамбовских идей.

Как утверждали компетентные источники, в 1998 году Мусин и Стехновский действительно могли готовить нападение на Старовойтову. На это, в частности, косвенно указывал и тот факт, что один из американских пулеметов «Агран», нелегально ввезенных в наш город, был приобретен именно Мусиным. Вот только на «Агране», найденном на месте убийства Старовойтовой, не было отпечатков пальцев ни Мусина, ни Стехновского. В любом случае, Павел Стехновский и Сергей Мусин, как предполагаемые участники убийства Старовойтовой, были объявлены в розыск, о чем три года спустя после убийства и поведал общественности милицейский генерал Никифоров. Вот только после всероссийской шумихи, поднятой по случаю публичного оглашения их фамилий, многие специалисты искренне считали, что отныне вероятность найти обоих сводится к минимуму.

Между тем с оглашением фамилий двух подозреваемых в убийстве Галины Старовойтовой расследование отнюдь не застопорилось. Напротив, менее через два месяца после сенсационного заявления генерала Никифорова сотрудники Службы по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом петербургского управления Федеральной службы безопасности задержали, обвинили в соучастии в убийстве Старовойтовой и арестовали сразу шестерых человек. Большинство из них уроженцы города Дятьково Брянской области, сотрудники охранного предприятия «Благоверный князь Александр Невский» и почти все – ранее судимые. Это уже упоминавшийся Юрий Колчин, Игорь Лелявин, Виталий Акишин, Игорь Краснов, Анатолий Воронин и Юрий Ионов. В рамках того же уголовного дела были объявлены в розыск еще шестеро человек, включая все тех же Мусина и Стехновского. Таким образом, постепенно вырисовывалось, что за убийством Галины Старовойтовой могла стоять организованная преступная группа, состоявшая как минимум из двенадцати человек, большинство из которых, будучи земляками, были неплохо знакомы друг с другом с самого детства. Эта преступная группа была легализована в виде охранного предприятия «Благоверный князь Александр Невский», а ее неформальным лидером являлся Юрий Колчин.

Расследование убийства Галины Старовойтовой было завершено сотрудниками УФСБ по Санкт-Петербургу в самом начале сентября 2003 года, и шестеро обвиняемых, в числе которых оказался и организатор преступления, принялись знакомиться с материалами дела. Однако уже на этом этапе представители УФСБ утверждали, что заказчиков убийства депутата среди них нет. Действительно, вполне логично было предположить, что Юрий Колчин и его товарищи функционировали в таком составе не сами по себе, а под неформальным руководством некоего, намного более могущественного лидера – все-таки сомнительно, чтобы Колчину самому пришла в голову мысль о физическом устранении депутата Государственной думы, слишком уж разноплановые они были фигуры.

Как я уже неоднократно упоминал, долгое время считалось, что наиболее перспективной версией убийства Старовойтовой является версия разбойного нападения. Кстати, жильцы подъезда, в котором погибла депутат, свидетельствовали, что выстрелам предшествовал короткий разговор на повышенных тонах. Возможно, преступники требовали отдать им деньги, а когда денег не оказалось, открыли огонь… А вот до сих пор дискутируемую политическую подоплеку этого убийства я, хотя и допускаю, но верю в нее гораздо меньше. Особенно когда ее подают в том аспекте, что вот, мол, тот же Хохол (Михаил Глущенко), человеком которого был Юрий Колчин, имел в 1998 году серьезные политические амбиции. А, дескать, тех же Мусина и Стехновского депутат Старовойтова могла раздражать по идейным мотивам: все ее демократические начинания были им поперек горла, а значит – поперек того «особого пути» России, в который они верили… Словом, это даже не теперешние национал-большевики, а просто народовольцы какие-то получаются. Конечно, в плане полит-пиара версия, безусловно, красивая, но какая-то очень уж, на мой взгляд, неубедительная.

Безусловно, единственным человеком, который мог бы пролить хоть какой-нибудь свет на это дело, являлся сам Юрий Колчин. Кстати сказать, собранные нами эпизоды из его биографии свидетельствует о том, что Юра Брянский слыл и действительно был далеко не заурядной личностью.

Юрий Николаевич Колчин родился в 1968 году в городе Дятьково Брянской области. Этот город с населением в сорок тысяч человек до сих пор был известен исключительно с хорошей стороны благодаря продукции расположенного в нем знаменитого на всю страну хрустального завода. Когда и в связи с чем Колчин впервые появился в городе на Неве, доподлинно неизвестно. Наши же собственные первые, еще ленинградские, сведения о нем датируются 1989 годом.

Тогда двадцатиоднолетний Юрий, уже отслуживший в армии, был прописан в общежитии на Косой линии Васильевского острова и официально числился дворником. 20 ноября 1989 года Смольнинский районный народный суд Ленинграда приговорил его к 2,5 годам лишения свободы за совершение преступления, предусмотренного статьей 191-1 старого Уголовного кодекса (сопротивление работнику милиции). Вкратце суть совершенного Юрием Николаевичем первого преступления, как это следует из мотивировочной части приговора суда, была такова. 3 августа 1989 года во второй половине дня сотрудники милиции отправились в очередной рейд на Некрасовский рынок, в одном из помещений которого обнаружили группу молодых людей, предлагавших посетителям рынка сыграть в игру «три карты», в простонародье называемую «лохотроном». Карты были в руках Юрия Колчина, который, увидев милиционеров, бросил их и побежал к лестнице, ведущей на второй этаж здания рынка. Сотрудники милиции, естественно, погнались за ним, чтобы задержать беглеца. Тот ударил одного из милиционеров по ноге, другого, пытавшегося применить к нему удушающий прием, укусил за живот. В конце концов на отчаянно сопротивлявшегося и матерившего всех ментов Колчина надели наручники и отвезли его в ближайший отдел милиции.

Свой первый срок Юрий Колчин отбывал в колонии в Курганской области, откуда освободился условно-досрочно в декабре 1990 года. Следующая информация об этом человеке, которой мы располагаем, датируется уже 1992 годом. Тогда он был снова осужден. На этот раз Фрунзенским районным народным судом Петербурга за совершение преступлений, предусмотренных статьями 191-1 и 218 старого УК. Это снова – «сопротивление работнику милиции» плюс «незаконное ношение оружия». Теперь суд приговорил его к трем годам лишения свободы, и вот что, по мнению суда, совершил Юрий Николаевич на этот раз. 8 января 1991 года по Бухарестской улице ехала «девятка» без заднего номерного знака. Этот факт заинтересовал сотрудников милиции, проезжавших мимо на патрульном автомобиле. «Девятку» остановили и попросили водителя и пассажира предъявить документы. Водителем оказался Михаил Глущенко, а пассажир предъявить документы отказался. В машине сотрудники милиции обнаружили пистолет ТТ, поэтому задержали обоих и отвезли их в 4-й отдел милиции. Там у пассажира «девятки» изъяли гранату РГД-5 и охотничий нож. Пассажиром оказался Юрий Николаевич Колчин. Обоим предъявили обвинения в незаконном ношении оружия, а Колчину – еще и в сопротивлении сотрудникам милиции (уже после изъятия у него ножа и гранаты Юрий Николаевич попросился в туалет, где попытался бежать, затеяв драку с сопровождавшими его милиционерами). Но потом Колчин признался в том, что пистолет тоже принадлежал ему, в результате чего все обвинения с Михаила Глущенко были сняты, и в суд Юрий Николаевич пошел один, где подтвердил свое признание по поводу ножа, гранаты и пистолета, зато пытался опровергнуть обвинения в сопротивлении сотрудникам милиции.{ Из обвинительного заключения следовало, что в тот вечер, 8 января, Михаил Глущенко просто подвозил на своей машине совершенно незнакомого ему человека, который при появлении милиции пытался спрятать в его машине пистолет. Колчин подтвердил, что до этого случая знаком с Михаилом Глущенко не был.}