– Охраняйте нас, пока я буду ею заниматься! – крикнул Джардир, срывая с нее шелка.

Она приходилась ему племянницей, и для него в ее наготе бесчестья не было, но у Шанвах в любом случае не осталось сил, чтобы сопротивляться. Кожа на руке и спине пузырилась и таяла. Ренна начертила над ее загубленными одеждами тепловые метки, уничтожая смертоносного паразита.

– Прими боль, – внушил ей Джардир. – Эверам смотрит.

– Боль… – задыхаясь, проговорила Шанвах, – это… только… ветер.

– Именно, – подтвердил Джардир, всматриваясь в жижу.

Призвав силу, он принялся чертить метки. Шанвах металась, закусывая туго намотанное покрывало, но не издала ни звука, когда он выжег слизь и прихватил при этом для верности не только зараженную, но и здоровую плоть. Убедившись, что от заразы не осталось следа, он применил чары, которыми дама’тинг веками восстанавливали тела и стимулировали кроветворение.

Шанвах мгновенно открыла глаза, и ее аура окрасилась стыдом.

– Прости меня, дядя. Я снова оказалась слабым звеном, и этим воспользовались твои враги.

– Вздор, – ответил Джардир. – Без тебя мы бы лишились проводника или пострадал бы кто-то еще из избранных. Полежи минуту.

Но Шанвах уже вставала. Она покачала головой:

– Нет времени, дядя. Я достаточно оправилась, чтобы идти дальше.

Это была правда, хотя ее девственно-чистая плоть стала ядовито-красной и похожей на растопленный воск. Не думая о позоре, она сняла с полусгоревшей одежды пластины меченого стекла и быстро переоделась в запасной комплект. Из колонии выскочил очередной грибной демон, но Пар’чин нарисовал тепловую метку такой мощи, что гад полыхнул белым пламенем и мигом превратился в пепел.

Из воды вырвалось щупальце. Оно метнулось к Ренне, и та истошно вскрикнула. Щупальце оплело руку, но Ренна силой мысли зарядила накожные метки, и оно ослабело. Взмахнув ножом, она отсекла придаток, но за ним вытянулись другие. По ходу боя отряд лишился меток невидимости.

Джардир взглянул на Алагай Ка, гадая, не в том ли состоял его план, но в слабой ауре демона плавал страх. Будучи скован метками в своей нынешней форме, он, как и все, не выжил бы, затащи его кто-то под воду.

Шагнув вперед, Пар’чин обесточил свои метки, чтобы щупальца обвились вокруг рук. Встав попрочнее, он начал пятиться и вытаскивать тварь из воды. Это было кошмарное существо со скользкими придатками, покрытыми острыми рогами и присосками, а корпус, где они сходились, состоял, казалось, только из хищной пасти с тысячами зубов.

Джардир без раздумий приземлился на тварь и умертвил ее, протолкнув в глотку копье Каджи.

Вода закишела демонами. Он сфокусировал волю на меточном поле короны, отогнал их и вернулся к спутникам.

Терпение его истощилось, и он, еле сдерживаясь, подошел к Шанджату:

– И как же людям удалось переплыть через такое зараженное место?

– На них был мой отпечаток, – ответил через его товарища Алагай Ка, – а вел их хамелеон, который повелевал низшими трутнями.

– А войска Каджи? – надавил Джардир. – Они тоже шли этим путем?

– Тогда здесь не было озера, – сказал Алагай Ка. – Мое племя создало его, чтобы отвадить других захватчиков.

– Вы соорудили озеро? – не поверила Ренна.

– Это дело нехитрое – достаточно попросить скальных трутней прорыть туннели до ближайших водопадов, – ответил Шанджат.

– Я не поплыву, – повторила Ренна.

– Плыть и не надо, – возразил Пар’чин. – Я заморожу мост.

– А если на него полезут водные демоны?

– Их не подпустит корона Каджи, – заверил ее Джардир.

Он достал священные чаши, затем расколол мерзлые камни, добрался до почвы и претворил ее в пищу и воду, а Пар’чин призвал магию для постройки моста. Шанвах выглядела намного лучше, но нуждалась в еде и питье для восстановления плоти. Шрамы останутся. Ровное рассечение магия превращала в еле заметный штрих, но в этом случае ущерб был слишком велик.

Шанвах насытилась и вернулась к отцу и демону, а к еде, как рыба на прикорм, приблизилась Ренна ам’Тюк.

Джардир поклонился:

– Я снова приношу извинения…

– Не за что извиняться, – поклонилась Ренна в ответ. – Ты же не знал. А я сорвалась. Думала, что уже обуздала их – эти гневные вспышки от магии, но из-за ребенка стало только хуже, а там, в пещере, я приняла солидную дозу. Если кому и просить прощения, то мне.

– Ставить отцовское имя впереди всего прочего… это ошибка, допущенная моим народом. – Такие слова дались Джардиру с трудом – отчасти потому, что их правдивость опровергала очень многое в его собственной жизни. – Мой отец умер в молодости и бесславно. Обдумывая, как завоевать для него почетное место на Небесах, я потратил времени больше, чем на мать, которая без мужа растила четверых.

Ренна взглянула на Шанвах:

– Похоже, в итоге ты всем воздал по заслугам.

– Может быть, – ответил Джардир. – Пар’чину тоже не нравилось, когда его называли сыном Джефа, хотя я только спустя много лет узнал почему.

– Его папаша сам искупил грехи, – сказала Ренна. – Меня бы здесь не было, не сойди он с крыльца со старым топором против демона. – Она вздохнула. – Нас бы и всех тут могло не быть, если бы мой, опять же, не схватился за вилы и не загнал в убежище Арлена и его батюшку с матушкой.

– Только Создатель прозревает грядущее, – кивнул Джардир, позаботившись не упомянуть Эверама. Он побоялся разрушить хрупкое единство. – Мы можем сколь угодно долго гадать о минувшем, но смотреть должны в будущее.

– Честное слово. – Сказав это, Ренна прочла с ним молитвы и опять съела больше, чем все остальные сообща.

Пар’чин к тому времени вобрал невероятное количество внешней магии и загорелся в коронном видении, как солнце. Он принялся за дело, и на поверхности озера образовались кристаллы льда, которые потянулись друг к другу. Они сливались, ширились и утолщались, пока от берега во тьму не простерлось ледовое покрытие.

Джардир ждал, наблюдая, как меркнет сияние товарища. Когда оно почти сменилось мраком, он подошел и заботливо тронул его за спину:

– Довольно, Пар’чин. Поешь и освежись. Дай мне продолжить.

– Ладно. – Пар’чин уперся руками в колени, дыша тяжело, словно после жаркого боя, хотя он всего-навсего стоял на берегу. – Пожалуй, это здравая мысль.

Он позволил себе редкую роскошь расслабиться, и Джардир, сжав копье, Втянул по примеру друга. Собрав внешней магии сколько мог, он вышел на лед. Вода плохо проводила энергию, и он ощутил оторванность от изобилия магии на суше. Озеро было темным даже в коронном видении, и только в глубине светились рыбы и водные демоны.

Он двинулся вперед, отгородившись от тварей защитным барьером короны и чертя острием копья метки. Мост вытягивался чуть ли не с нетерпением, благо вода уже была холоднее, чем казалось возможным в душной и жаркой пещере.