Мелкий ещё раз хорошенько приложился к кружке с кшасой и ответил:

– Не знаю, важно это или нет… Но местные рыбаки стали замечать неподалёку от Белой скалы крупного тёмно-серого ангалина.

Мужчины переглянулись.

– А что я говорил! – выкрикнул Лакр, взмахнув руками. – А ты не слушал меня! Побил нас тогда с Олли!

Карелл глянул на него и угол его рта дёрнулся.

– Ладно-ладно… – Лакран примирительно махнул, – мы с Олли зла не держим. Согласен, перегнул я тогда палку. Но метки на ней не было, ты же не можешь это отрицать! И Грас рассказал, что, когда в камере сидел, слышал, хоть стены и толстые, будто шипение и свист. Верно, Грас?!

Здоровяк кивнул.

– Она превращается! Ангалины про твоё золото узнали, вот и послали её! Почему ты не веришь?! Неужто мало доказательств?!

Карелл отставил кружку и прислонился к стене.

– Я хочу, Лакр, чтобы ты правильно меня понял… То, что ты говоришь, по сути, домыслы, и доказательств, что она превращается, у нас нет. Да и в превращения я всё же не верю. Никто и никогда не видел превращённых, это древние полузабытые легенды. А о ней мы толком ничего не знаем, сведения размыты и противоречивы, но даже и не это главное сейчас. Для меня, превращённая она или нет, не важно. Важно, что так или иначе, а с ангалинами она связана, и если за золото мне удастся заручиться их поддержкой, тогда велики шансы, что у нас получится отбить обратно Южные прерии и восстановить своё честное имя. Вы понимаете?! Мы не будем изгоями на своей земле. Вы все сможете нормально жить, спокойно! А не скитаться по лесам! Нас всех лишили дома, семей – мы преступники! А ведь у всех вас всё было, и служили мы террхану верно, но ему было этого мало! И если эта загадочная девчонка сможет хоть чем-то помочь, то такой шанс нужно использовать! Я верно говорю?!

Мужчины одобрительно закивали. Кто-то из десятка присутствующих спросил:

– Но, Карелл… Ангалины же с людьми не разговаривают и не вмешиваются в наши дела.

– Да. Но так было не всегда. Даже сейчас отдельные ящеры кое-какие контакты поддерживают, недаром же полностью от услуг связных не отказались. А как, если что, пообщаться с Рексом?! Только через связного! И я знаю, когда-то давно ангалины даже в войнах участвовали, на стороне тех, кто больше заплатит, только это тщательно скрывается, особенно в последнее время. Что нам мешает попробовать, раз такое было когда-то, хоть и очень давно? А если удастся привлечь их в качестве наёмников? Тогда с нашей армией никто не сравнится! Я давно об этом думал, но у меня никаких связей с ними нет, да и ни у кого из вас. А тут наша отари с неба свалилась. Так что, Лакр, пусть она и превращённая, что такого, если она сможет свести с ними для переговоров?

Лакр уселся за стол, налил себе кшасы, залпом выпил и, стукнув кружкой о стол, громко спросил:

– Кто помнит, чем занималась моя семья в столице?!

Большая часть мужчин, собравшихся вокруг стола и очага, молчала, только несколько закивали, а Олли произнёс:

– Архивариусы. Все – архивариусы. Ну… кроме тебя! – и зычно захохотал.

– Верно, мой друг. Отец мой – архивариус, береги его Хранитель, мои братья тоже постигали в своё время эту науку. А кто такие архивариусы?! Это те, кто сохраняет, изучает и пытается понять старые, очень древние, документы, свитки, летописи и так далее и так далее… Так вот что я вам скажу… – и он сделал долгую, многозначительную паузу. – Только ангалины знают тайну превращения! В Вечном свитке Кифа, который хранится в архиве террхана, написано о женщинах. Написано странно, непонятно… Там говорится об их силе, мощи и жажде крови. Я даже наизусть помню:

Женщин только береги,

Не давай вкусить крови.

Жажда крови будет жечь,

Рвать их души, в горло течь.

Вся их сила возрастёт,

Выше неба вознесёт.

Сила, мощь, эмоций пик —

Мир согнёт, аки тростник!

Только в теле их держи,

Не давай вкусить крови…

Многие поколения архивариусов думали над этой загадкой и додумались, соединив древние разрозненные сведения, что нельзя женщинам превращаться. Они становятся жуткими, страшными монстрами, убивающими всех и вся, и нет от них никакого спасения! Вот поэтому и повелось со времён древнейших, что женщин и близко ни к какому оружию нельзя подпускать!

Карелл хмыкнул и толкнул Граса в бок:

– Разве она была похожа на чудовище? Хоть когда-нибудь?!

Тот покачал бритой головой и улыбнулся:

– Лакр у нас любит всякие байки травить. Думает, раз он из семейства архивариусов, так самый умный!

Все дружно загоготали.

Вечером того же дня Карелл и Грас сидели на причале. Дневная работа была окончена и члены небольшого отряда уже отдыхали в доме у жаркого очага. За оставшееся до зимних, долгих штормов время нужно было заготовить побольше еды и дров, чтобы два самых холодных месяца провести в тепле и не голодая.

– А что ты думаешь, Грас? – спросил Атаман, поглядывая из-под капюшона на друга.

– О чём?

– О превращениях и нашей отари…

Здоровяк пожал плечами:

– Я рассказал всё. Что видел, что слышал, что чувствовал, что думал… Моё мнение об этой девочке никогда не изменится, что бы кто ни говорил. Я ей верю. Она сказала тогда, что не ящерица и не богиня, а обычная девушка из другого мира. Только я всё думаю… Если она из какого-то другого мира, то разве в нашем – она может быть обычной?! Может, в небесах, там, где её дом, она и обыкновенная… Но здесь?! Для меня она богиня. Моя синеглазая богиня! Которая ничего не испугалась, и даже то, что я пытался задушить её в порыве гнева, обвинив в предательстве, не изменило её решения помочь, сделать то, что никому не под силу, даже тебе. А Лакр пусть говорит что хочет. Ты знаешь его страсть к разным загадкам. Будь осторожней с ним. Он мастер головы дурить, и я считаю, что ты зря его сюда взял. Пусть бы сидел где-нибудь… в Маргосе или ещё где…

Карелл вздохнул:

– Вот поэтому и взял. Спокойней, когда он на глазах, да и знает слишком много. А если бы оставил его где, то неизвестно чем бы он там занимался. Лакр хороший воин, толковый. Я всё думаю… кто навёл сыскарей на Кифов нос? Отари точно