– Вы сделали больше, чем могли. Теперь вы довольны? Можете смотреть на себя в зеркало без стыда?

– Да.

– Так вот, я думаю, что, оставив Рим и книжную лавку, вы выиграли. Вы ужасно упрямы, но, наверное, именно за это я вас и люблю. Я горжусь вами.

Жоан еще сильнее обнял ее и закрыл глаза, полностью погружаясь в теплую сущность Анны.

На следующий день он пришел к своему другу Антонелло, чтобы поприветствовать его. Антонелло принял Жоана так же восторженно, как обычно, и тут же предложил ему организовать совместное празднество, в котором примут участие члены обеих семей. Упитанный книготорговец и его супруга выглядели довольными и счастливыми и, как всегда, оказались исключительными хозяевами дома. После великолепного обеда с хорошим вином Антонелло сказал Жоану:

– В четверг на этой неделе Иннико д’Авалос будет нашим гостем в Неаполе. Думаю, что вы с удовольствием повидаетесь с ним.

Жоан принял приглашение, несмотря на то что его отношение к губернатору Искьи было противоречивым. Он знал, что многим был обязан ему, но его предупреждение относительно судьбы книжной лавки в Риме было ему в тягость, хотя оно и оказалось верным. Возможно, из‑за слишком категоричного тона послания. Жоан воспринял его как приказ, и это было неприятно. Тем не менее он ценил свои отношения с маркизом и глубоко уважал его знания.

Когда Жоан сообщил об этом Анне, она, в отличие от него, с радостью восприняла возможность снова увидеться со старым губернатором, и Жоану показалось, что она знала что-то такое, что ускользнуло от него. Когда он спросил ее об этом, Анна ответила со счастливой улыбкой:

– Именно эти люди – Иннико д’Авалос и его сестра – помогут нам принять решение относительно нашего будущего.

– Вы говорили с маркизом, когда я находился в Риме?

– Нет, с ним я не говорила, но с его сестрой Констанцей – да. – Анна продолжала улыбаться.

– Решение о том, что нам делать в будущем, принимаем только мы сами, – твердо заявил Жоан.

– Немного помощи нам никогда не помешает.

– Восемь лет назад вы были мальчишкой, полным иллюзий, который полностью разделял наши представления относительно свободы и распространения книг, – сказал Иннико д’Авалос. – Я предоставил вам свои гарантии и денежные средства для того, чтобы вы открыли книжную лавку в Риме. Долг вы вернули с лихвой. И я говорю не только о материальном. Я говорю о доставленной мне радости видеть, как свобода – через чтение книг – становилась достоянием граждан Рима и даже Флоренции. Я хочу искренне поздравить вас и вашу супругу с великолепно выполненной задачей.

– Это мы благодарим вас, маркиз, – ответил Жоан. – Вы оказали нам честь, предоставив свою помощь.

– Речь идет о той помощи, которую мы оказываем деятелям искусства, ищущим убежища от войны на Искье, – ответила Констанца д’Авалос с улыбкой.

Маркиз пришел вместе со своей сестрой, женщиной примерно сорока лет, темные волосы которой были спрятаны под шапочкой. У нее был такой же, как и у Иннико, проникающий взгляд светло-карих глаз и с легкостью появлявшаяся улыбка. Они ужинали в доме неаполитанских книготорговцев вместе с Анной, Антонелло и его супругой.

– Вы уже решили, чем будете теперь заниматься? – осведомился Иннико.

– Я буквально на днях прибыл из Рима, маркиз, – ответил Жоан. – Мне хотелось бы отдохнуть некоторое время и обсудить с супругой наши дальнейшие планы.

Жоан заметил, как Анна и Констанца обменялись заговорщическим взглядом.

– Я предлагаю вам перебраться в Барселону. Для нас очень важно, если вы сможете продолжить там вашу блестящую деятельность, начатую в Риме.

– Испания – это не Рим, который мы хорошо знаем.

– Неаполь вскоре станет испанским городом, а владения Католических королей превратятся в огромную империю, границы которой будут простираться далеко за пределы Атлантики, – продолжил маркиз де Васто. – Несмотря на это, инквизиция и ее нетерпимость к другому мнению, отсутствие личной свободы человека бросают тень на блеск Испании.

Жоан вздрогнул, услышав слово инквизиция, перевел взгляд на Анну, но она лишь утвердительно кивнула, улыбнувшись. Он ничего не сказал и продолжал молча слушать.

– Когда супруги Корро погибли в пламени костра, пришел конец и последней свободной книжной лавке, которая была в Испании, и, хотя там продолжает работать ваш друг Бартомеу, он занимается лишь скупкой книг, не имея ни книжной лавки, ни типографии. На самом деле все свое время он посвящает доходной торговле тканями и мало занимается книгами, хотя и испытывает к ним интерес.

– Но он ведь не один, ему помогает Абдулла, мой старый учитель.

– Да. Вы верно сказали – старый, – ответил маркиз. – Мусульманину уже много лет, и вам хорошо известно, что у него, к сожалению, нет коммерческой жилки. И даже если бы он захотел заняться торговлей, его положение раба не позволит ему открыть книжную лавку.

– А Жоан Рамон Корро, сын моих прежних хозяев? Я знаю, что он активно занимается торговлей книгами и что его клиентами являются ни больше ни меньше как городской Совет Ста и Морское консульство – две самые главные городские структуры.

– Думаю, вас не удивит тот факт, что молодой Корро, который видел смерть своих родителей на костре и провел целый год в застенках инквизиции, не испытывает ни малейшего желания иметь дело с запрещенными книгами, – с улыбкой вступил в разговор Антонелло. Жоан подумал, что ничего приятного в этом деле не было. – Он происходит из семьи новообращенных и находится под постоянным наблюдением.

– Предки Анны тоже были обращены в христианство, и я никоим образом не хочу подвергать ее опасности оказаться под недремлющим оком инквизиции.

– В Испании очень много людей, обращенных в христианство. Однако инквизиция не трогает их, – вставила Анна.

– Но она держит их под неусыпным контролем, – сказал Жоан, с беспокойством глядя на нее.

Похоже, его супруга была полна решимости вернуться в Испанию, а он вдруг вспомнил о том страшном сне, в котором они оба были осуждены на смерть в огне. Когда этот ужас посещал его в очередной раз, он успокаивал себя тем, что находится в Риме, вдали от инквизиции, и что это просто бессмысленный сон. Но сейчас неожиданно появилась вероятность того, что кошмарный сон сбудется. Жоан почувствовал сковавший его ужас.

– Меня не волнует, что я могу оказаться под наблюдением, – ответила Анна. – Как и любой другой католик, я четко исполняю все свои религиозные обязанности.

– Тем не менее ваши родители небеспричинно бежали из Барселоны, – продолжал настаивать Жоан. – И не по доброй воле они сделали это.

– С того момента прошло уже много времени, – вступил Иннико. – Тогда инквизиция насаждала свои законы самым жестоким образом, чтобы продемонстрировать свое влияние и власть в городе. Сейчас уже не те времена, и, кроме того, мы выяснили, что родители Анны никогда не привлекались ни к какой ответственности и не разыскивались инквизицией. Как вы знаете, инквизиция судит и назначает наказание людям даже в их отсутствие. Ничего подобного в отношении семьи Роч не было.