Кирин скрестил руки на груди.

– Как вы догадались, лорд?

Терин удивленно посмотрел на него, и Кирин подавил в себе желание переступить с ноги на ногу или, что еще хуже, извиниться. Он оглядел кабинет Верховного лорда и обратил внимание, что с прошлого раза в нем почти ничего не изменилось, разве что теперь внимание его деда было приковано к новым бумагам.

Если Терина сейчас можно было назвать дедом.

– Мы обладаем привилегией дружить с главнокомандующим и его семьей, – сказал Терин, обмакнул перо в чернильницу и подписал очередной документ, – потому что не злоупотребляем ею, не хвастаемся тем, что мы на особом счету. И то, что его сын выходит на поединок вместо тебя… Что, по-твоему, после этого о нас подумают люди?

В комнате повисла тишина, которую нарушало только шуршание пера по бумаге.

Терин поднял взгляд.

– Ну?

– То, что у нас большие связи и злить нас опасно? – предположил Кирин.

– Из-за связи с нами Джарит Миллигрест выглядел идиотом. Почему кто-то решит, что после этого позора Миллигресты поспешат прийти нам на помощь?

Кирин глубоко вдохнул.

– Я не виноват. Я не просил его драться вместо меня.

Терин откинулся на спинку кресла и посмотрел на юношу.

– Кажется, ты меня с кем-то путаешь. Мне безразлично, твоя это вина или нет. Мне плевать, честное слово. Вопрос не в том, кто виноват. Вопрос в том, как это выглядит и как это повредит репутации нашей семьи. Ясно?

Кирин едва сдержался, чтобы не закатить глаза к небу.

– Да, лорд.

Терин наклонил голову набок.

– Ты не согласен.

– Что меня выдало, мой господин?

– Так в чем дело? Чего я не понимаю?

– То, что это связано с Дарзином. Он что-то затевает.

– Я прекрасно знаю, что Дарзин что-то затевает. Я просил тебя выяснить подробности, а не использовать его как повод опозорить наш дом. Найди оправдание получше. – Терин взмахнул рукой. – Считай, что ты под арестом. Тебе запрещено выходить из своей комнаты до окончания зимнего праздника.

Кирин широко раскрыл глаза.

– Вы не можете так поступить.

– Дело сделано. Если я не могу рассчитывать на твое хорошее поведение, то я не дам тебе возможность разочаровать меня дважды.

Кирин прикусил губу, а затем тяжело вздохнул.

– Дарзин и Турвишар заодно, – сказал он. – Я подслушал их разговор. С ними был некто третий – я называю его Мертвец. Его имя мне неизвестно. Они что-то замышляют, хотят снова призвать демона, хотя почему – я не знаю. Они осматривали одну подземную камеру. Раньше Педрон пытал в ней людей, и один из этих троих сказал, что вы превратили ее в храм Таэны. Еще они сказали, что там сидела пленница – мать Турвишара, которую собирались принести в жертву.

Терин недоверчиво уставился на юношу.

Кирин подавил в себе гнев.

– Я это видел. Ну, то есть слышал. Я точно знаю, что это был Турвишар де Лор. Я узнал его голос.

Терин с силой ткнул пером в чернильницу, и синие чернила разлились по бумаге, лежащей перед ним.

– Не лги мне. Тебя воспитал уличный музыкант, но это не дает тебе право на художественный вымысел.

– Я не лгу! – запротестовал юноша.

Терин встал, подошел к окну и посмотрел из него на крыши Синего дворца.

– Часть из того, что ты сказал, правда, – сказал Терин, переводя взгляд на Кирина. – В камере, которую использовал для своих нужд мой дядя Педрон, нашли молодую женщину. Позднее один мой друг на ней женился…

– Санд. Этот друг – император Санд?

– …а потом ее убили, и ее сына тоже. Вряд ли Санду понравятся намеки на то, что лорд-наследник дома де Лор – его давно погибший ребенок.

– Но Турвишар сказал…

– Сколько лет Турвишару де Лору – двадцать? Симиллион, если бы он выжил, сейчас был бы младше тебя, не говоря уже о том, что он был бы похож на Санда. – Терин пожал плечами. – Да, на Гадрита он тоже не похож. Все мы давно подозревали, что Седрик де Лор нашел какого-то неизвестного огенра и выдал его за своего внука. Турвишар – это де Лор. Чтобы понять это, нужно просто увидеть его глаза.

– Этот признак можно подделать. Если четыре дома, которые включены в число королевских семейств, умеют менять цвет глаз с помощью волшебства, то почему бы не воспользоваться магией, чтобы сделать кого-то похожим на де Лора?

– Кирин, тела нашли.

Эти слова ошеломили Кирина, но лишь на минуту.

– Вы убедились в том, что это те самые трупы? Вы спросили Таэну?

Терин отшатнулся.

– Нет… Но зачем Гадриту оставлять в живых ребенка Санда? И даже если он в самом деле его пощадил, то зачем Верховному лорду Седрику лгать об этом после того, как умер его сын Гадрит?[126]

Лицо Кирина исказилось от ярости.

– Не знаю. Но Турвишар все равно встретился с Дарзином. Они все равно что-то задумали. Вы же просили меня выяснить, что замышляет Дарзин, помните?

– Так выясни! – приказал Терин. – Мне нужно что-то более основательное, чем домыслы и намеки.

– Выберите что-нибудь одно. Я не смогу заниматься этим, если буду сидеть в своей комнате.

Терин нахмурился. Немного подумав, он махнул рукой.

– Ладно. Считай, что тебя выпустили из-под ареста. Пока.

– Сообщите об этом императору Санду, чтобы он что-нибудь предпринял… пока они не призвали демона. – Кирин был потрясен. Весь его план мог рухнуть из-за того, что Терин не хочет ворошить прошлое и выкапывать какие-то неприятные воспоминания о подземельях Педрона.

– Я так и сделаю – если ты предоставишь более убедительные доказательства. Или для тебя это слишком тяжело?

– Нет, – сказал Кирин и добавил: – Но мне понадобятся еще деньги…

На гавань с неба падал пепел. Он скапливался у ящиков и покрывал пристань, словно одеяло из грязного снега. Небо на востоке стало красным: там продолжалось извержение вулкана Инистаны. В ночном небе повисли плотные черные тучи, в которых потрескивали молнии.

Врата, которые находились на Инистане, вели в один портовый город Жериаса – странное скопление лачуг, где рыбаки, торговцы и пираты останавливались, чтобы выгрузить товары. Мало кто жил там постоянно; большинство задерживались там лишь на несколько недель, прежде чем продолжить свой путь.