окинули меня взглядом, прежде чем он встал между мной и Джулианом, отбросив меня в сторону.

Я отшатнулась к стене.

Не было никакого обмена словами.

Миллион эмоций промелькнул в глазах Джулиана, прежде чем Зефир пнул его по ногам и заставил встать на колени! Джулиан бросил на меня последний извиняющийся взгляд как раз в тот момент, когда Феникс натянул ему на голову холщовый мешок. Они связали его запястья! Но Джулиан не сопротивлялся! Почему он не сражался?

— Он ничего не сделал! — я закричала.

Я попыталась добраться до Джулиана, но Бэк сдвинулся, как скользящая кирпичная стена, не давая мне пройти. Зефир схватил Джулиана за затылок и ударил его коленом в бок! Трещина! В комнате раздался звонок, и слезы выступили у меня на глазах, меня окутал жар. Горячая ярость несется по моим венам. Я рванулась вперед через Бэка, пытаясь добраться до него. Я не могла добраться до него.

— Нет! ОТПУСТИ ЕГО!

Я кричала снова и снова, но никто не смотрел на меня.

Никто не обращал на меня никакого внимания. Никто не произнес ни слова. Джулиан, нагнувшись вперед, стоял на коленях, обнаженный, когда они били в него. И я кричала, чтобы кто-нибудь остановился, кто угодно!

— Бэк, пожалуйста, — закричала я, но он так и не обернулся. — Отпусти его!

Феникс схватил Джулиана за руки и поднял его на ноги.

Затем они выволокли его из комнаты.

Бэк отступил назад и встал у двери, заложив руки за спину. Неважно, сколько раз я толкала, пихала и била его, он стоял, как непобедимая каменная статуя.

Я не знала, сколько времени прошло, потому что я плакала и кричала, а горло саднило от боли.

В конце концов, Бэк ушел, оставив меня там, в коридоре.

Совсем одну, а Джулиана уже нигде не было.

Глава 47

Джулиан

Я любил ее, и, возможно, это была ненормальная любовь. Возможно, любовь не должна была касаться кого-то столь тихого и нежного вроде нее. Или, может быть, любовь не должна была касаться кого-то вроде меня, жестокого и ненормального. Наша любовь была другой — странной любовью. Смесь нас. Тихая и жестокая, крадущаяся из глубин тьмы, прежде чем вонзить острый клинок в наши сердца. Такая любовь, которая может погубить.

Тонкие полоски дневного света пробивались между деревянными панелями сарая. Я поднял голову достаточно, чтобы увидеть Феникса, Зефира и Бэка в стороне, их приглушенные голоса. В моем черепе стучало. Я зажмурился, потом прищурился. Положение солнца подсказало мне, что еще не наступил полдень. Это все еще был первый день Самайна.

— Он очнулся, — сказал Феникс. Все трое подошли ко мне. Я попытался освободиться от оков и замер, когда Феникс сжал мое плечо.

— Ты никуда не пойдешь.

Я откинул голову назад и уставился на Зефира, который стоял передо мной, скрестив руки на груди. Он опустил взгляд на книги, сложенные стопкой у моих ног.

— Нашел это в хижине. Я ожидал чего-то подобного от Никса, но не от тебя, — проворчал Зефир.

Мои зубы стиснулись под маской, мне было все и нечего сказать.

Зефир кивнул.

— Что заставляет тебя думать, что ты принадлежишь к высшей силе? Что ты лучше любого из нас? Я в замешательстве, правда. Ты говоришь о верности, честности, об этих так называемых переменах внутри ковена, но где же верность?

Зеф сделал шаг вперед, схватил запястье, прикрепленное с ладонью, где моя клятва была покрыта шрамами от среднего пальца до запястья. Затем он прошептал мне на ухо сквозь стиснутые зубы:

— Я добьюсь от тебя ответов, даже если для этого придется поиграть с твоим маленьким фриком.

— Ты не прикоснешься к девушке, — заявил Бэк сзади. — Давайте подождем, пока не приедет Кларенс.

— Это бессмысленно.

Феникс пнул ящик, и он пролетел через весь сарай. Он рванулся ко мне, врезался своим лбом в мой.

— Где недостающие страницы?! — закричал он, брызжа слюной, наши головы соприкоснулись. Феникс Уайлдс, джокер, созданный из пепла галлюциногенного золота. Мои глаза метались между его глазами, замечая то же отчаяние, которое я узнал, и я не осознавал этого до сих пор. Возможно, только те, кто познал ярость Любви, могли видеть его в других. Фениксу Уайлдсу тоже было что терять.

— ЧТО ТЫ С НИМИ СДЕЛАЛ?

— Отойди, Уайлдс, — резкий, но уверенный голос Кларенса заполнил сарай. Грудь Феникса вздымалась, и через мгновение он подчинился, отступив назад.

— Я могу оценить твою дерзость, Блэквелл, но я этого не потерплю. Мы с тобой оба одинаковы, потому что не играем в игры. Я не буду угрожать тебе, принуждать тебя или выбивать это из тебя. У тебя есть один шанс рассказать мне все, что мне нужно знать о снятии проклятия, прежде чем я приму тебя в Орден. Прюитт знает, что кто-то вломился в покои Священного Моря, — он оглядел комнату и посмотрел на язычников, — у нас нет выбора, кроме как выдать его.

Бэк удивленно склонил голову набок.

— А его духовная стихия? Ты бы разорвал ее?

— Ради блага ковена, да. Прюитту нужен предатель, и мы не можем допустить причастности Норвежского Леса и рисковать всеми вами. Мы можем сказать, что Джулиан действовал в одиночку, что недалеко от истины. Мы так долго выживали без родословной Дэнверсов. И, честно говоря, я сыт по горло Блэквеллами. Они были позором для нашего ковена. Я уверен, что мы сможем выжить без Духа. По крайней мере, их теневая кровь не сможет забрать больше жизней, — выплюнул он.

Бэк поднялся на ноги.

— Это была Кэрри, и ты это знаешь. Это никогда не был Джулиан, кто делал все эти вещи. Мы обрели равновесие, когда сожгли ее тело в «Плетеном человеке». Вы больше не можете осуждать его за эти действия.

— Если мы передадим его Ордену, мы никогда не получим ответов, — добавил Феникс.

— Мой вопрос в том, почему Кэрри пошла на такие меры, чтобы использовать Блэквеллов? Что-то подсказывает мне, что Джулиан знает больше, чем говорит, и ему нельзя доверять.

Гуди сложил руки перед собой.

— У него есть десять секунд, чтобы рассказать нам, что он знает. Если он сейчас не заговорит, я уверен, что это то, что он планировал унести с собой в могилу.

Его грозные зеленые глаза остановились на мне.

— Вот твой шанс, Джулиан. Если ты дашь мне информацию, которая может помочь, я могу использовать ее в твою пользу и уменьшить твои обвинения. Твои десять секунд начинаются прямо сейчас.