– Мразь! – выкрикнула я и попыталась вырваться.

Эуэн что было силы пнул меня коленом в живот. Задохнувшись от боли, я упала на землю и согнулась пополам. В дверном проеме появилась Катриона и пронзительно вскрикнула.

– Dùin do beul![116]– приказал ей Кэмпбелл.

Втолкнув сестру в дом, он вернулся за мной. Я лежала на боку, парализованная страшной болью в животе. Видела я только его башмаки, и у меня не было ни сил, ни желания смотреть выше. Закрыв глаза, я пыталась отдышаться.

– Вставай, мерзавка! – И он пнул меня носком башмака.

Мне было так больно, что я даже не шевельнулась. «Мой малыш… Господи, только не это!» Мысль, что я могу потерять ребенка, привела меня в ужас.

– Вставай! – снова заорал он, на этот раз ударив меня по ноге.

Я стала медленно подниматься. Голова кружилась. Было ощущение, что вокруг меня все танцует. Нил сидел на земле едва ли не в метре от меня. На его рубашке расплывалось темное пятно. И вдруг его рука дернулась. Я уже готова была подумать, что это движение мне только померещилось, но пальцы его медленно подползли к пистолету и вынули его из-за пояса. Наши взгляды встретились. Он словно бы пытался мне что-то сказать… Пистолет соскользнул по килту и упал возле его колена. Еще одно усилие – и он толкнул его в мою сторону.

Я поняла: Нил хотел, чтобы я взяла его пистолет. В следующее мгновение ко мне вернулись силы. Я медленно привстала на одно колено, стремительно соображая, что делать дальше. Эуэну, очевидно, надоело ждать. Он схватил меня за руку и потянул вверх. Я сделала вид, что споткнулась, и упала на траву рядом с Нилом, накрыв пистолет юбкой. Рука его так и осталась лежать на земле. Я успела ласково погладить ее, встала на ноги и вошла в хижину.

– Марш в угол! Сиди там! – нервно приказал Кэмпбелл.

Катриона воззрилась на меня расширенными от ужаса глазами. Взглядом я попросила ее сохранять спокойствие. Я крепко держала пистолет в руке, пряча руку в складках юбки, и думала только о том, как им лучше воспользоваться. Эуэн стоял, прислонившись к стене, и смотрел на меня с дьявольской усмешкой на устах.

– Что же мне с вами двумя делать? Убить? Жалко, вы такие хорошенькие!

– Меган Хендерсон вы тоже убили? – зло спросила я.

Он нахмурился, глаза его превратились в две узкие щелки.

– Какую Меган? А, вспомнил! Та красотка с огненными волосами!

– И вы убили ее, мерзавец!

Эуэн посмотрел на меня с удивлением, которое даже мне не показалось наигранным, и передернул плечами.

– Убил ее? Ну, это слишком сильно сказано!

Он с минуту молча смотрел на меня, потом медленно подошел и коснулся моей щеки. Я попыталась оттолкнуть его руку свободной рукой, однако он моментально перехватил ее и больно стиснул мои пальцы. И тут он увидел золотой ободок у меня на пальце. Губы Эуэна растянулись в глумливой усмешке.

– А это что такое? Обручальное колечко? И за кого же мы успели выскочить замуж? Неужто за одного из братьев Макдональдов?

Я не удостоила его ответом. Меня беспокоило другое. Странно, но мне показалось, что известие о смерти Меган стало для Эуэна Кэмпбелла неожиданностью. И мне не терпелось узнать больше.

– У нас есть доказательство, что вы были на том месте, где ее убили!

Он заговорил не сразу – учуял ловушку. После минутного раздумья спросил:

– Доказательство?

Последовала еще одна пауза, правда, не столь длинная.

– Какое еще доказательство?

Я посмотрела на его брошь. Она была не похожа на ту, что нашли на берегу озера. Мы знали, что она принадлежит кому-то из клана Кэмпбеллов, но как узнать, кому именно? То, что эта брошь некогда принадлежала Эуэну Кэмпбеллу, было предположением, не имевшим под собой ни малейших оснований. Настоящих, достоверных доказательств у нас не было.

– Брошь!

Его рот растянулся в улыбке, и хижина содрогнулась от громкого хохота.

– Вы меня рассмешили, дорогуша! Думали, я задрожу и признаюсь? Как вы докажете, что то была моя брошь? Да ее кто угодно мог обронить! Хотя, если подумать, у меня есть предположение, кто мог посягнуть на…

Глаза его угрожающе сузились. Он медленно разжал пальцы, отпуская мою руку, и отступил. Взгляд его был пустым, отстраненным. Казалось, Эуэн видит нечто недоступное мне и это зрелище ему очень приятно. Он улыбнулся, но улыбка быстро исчезла, и он снова посмотрел на меня.

– Что ж, это правда, я заглядывал к ней на огонек, когда ее братец уезжал по делам. Огонь, а не девчонка! В постели Лиам с ней не скучал, это точно!

Его последняя фраза хлестнула меня, как пощечина. Он сразу это понял, и на лице его отразилось злобное удовлетворение.

– Могу я узнать, как именно и когда она… умерла? – спросил Эуэн.

– Два месяца назад. А как это случилось, нужно спрашивать у вас, а не наоборот!

– Два месяца назад? – переспросил Эуэн. – Невозможно! Я ее…

Он замолчал, подумал немного, и губы его сложились в кривой ухмылке, выражавшей сомнение.

– Нет, она еще нужна мне! От нее я узнал много интересного! К тому же мне нужна шкура одного парня из вашего клана. А у Роберта личные счеты с Лиамом.

– У какого Роберта?

Он улыбнулся, показав сломанный зуб.

– У бывшего сержанта Барбера! Ему пришлось проститься с надеждой сделать карьеру в гвардии, и он до сих пор по этому поводу печалится! И Лиам прекрасно знает, почему так случилось… Но мы с Робертом свое получим! В любом клане найдутся доносчики, да и средств заставить человека делать даже то, что он не хочет, как вы уже знаете, предостаточно!

– Мерзавец! Вы пользовались Меган, чтобы добраться до Лиама, а когда она вам стала не нужна, безжалостно от нее избавились! Вы, вы…

– Я не убивал Меган, – резко оборвал меня Эуэн.

По его тону я поняла, что далее обсуждать эту тему он не намерен. Однако подозрения мои не рассеялись, вовсе нет! Но то, что я узнала, ошеломило меня. Меган предала Лиама! Предала свой клан! Если так, то нападение на нас в том лесу вовсе не было случайностью. Бандиты поджидали Лиама в условленном месте, и о том, когда он там появится и с каким грузом, ему сообщила не в меру болтливая красотка Меган! Но что еще она ему рассказала? Часто ли они с Эуэном виделись? И как давно началась эта их слишком близкая «дружба»? Много вопросов и так мало ответов…

Эуэн между тем не спускал с меня глаз. Тишину нарушали лишь всхлипывания Катрионы, которая так и сидела в своем уголке. На улице ухнула сова, и Эуэн очнулся от задумчивости. Подойдя к двери, он выглянул наружу, убедился, что Нил мертв, потом посмотрел по сторонам. Удостоверившись, что все спокойно, он вернулся в дом.