– Сейчас, сейчас… – Голбечник с причитаниями выскочил во двор, побежал к баньке у ручья. – Сейчас Банника задобрю – отдаст вам четвертый пар!

Я Ядуну уж так перечить привыкла, что хоть и хотелось с дороги в баньке попариться, а припомнив людскую веру, заартачилась:

– В четвертый пар после солнечного захода в баню ходить не след! Хорошая хозяйка на четвертый пар лишь веник в баню ставит да мыло кладет для Банного Хозяина! Вся нежить в четвертый пар моется!

– А ты кто? – ухмыльнулся Ядун. – Ты сама нежить и есть! Ведогонка!

Хотелось ответить ему пообидней, но придумать ничего не успела – замерла, рот разинув. Голбечник дверь за собой неплотно притворил – осталась малая щелочка. В эту щелочку и скользнула белая с ярким узором по бокам змейка, извиваясь, потекла к ногам. Змея посреди зимы?! Да не простая змея – гадючка белая! Укусит – дня не проживешь…

Я завопила, прыгнула к ухвату, у печи стоящему, замахнулась на змею, но та изловчилась – утекла под лавку. Я даже стукнуть не успела…

– Не тронь ее! – взвыл Ядун, выдергивая у меня ухват. – Она Морене двоюродная внучка! Не простит богиня ее гибели!

Мне и боязно было, и смешно… Что Морена мне сделать может за родственницу? К себе забрать иль, наоборот, вечной жизнью покарать, как самого Ядуна? Ему-то небось тоже нелегко столько веков жить да этакую злость в себе носить…

– Верно, верно, Морена меня любит…

Я обернулась, ахнула. Не могла никак со здешними чудесами свыкнуться…

Сидела на лавке красивая узкогрудая девка в охотничьем наряде. Иссиня черные волосы волной по плечам сбегали, умные холодные глаза смотрели на меня с презрительной усмешкой.

– Ты, ведогонка, меня никак убить хотела? – Ловкие руки пришелицы быстро натянули тугой лук. Каленая стрела уставилась мне в грудь острым смертельным жалом.

– Что ты! Что ты! – испугался Ядун. Выскочил вперед, меня прикрывая:

– Она Триглаву назначена, ты ее трогать не смеешь…

– А мне лучше знать, кого смею, а кого нет! – расхохоталась девка, поигрывая луком и заставляя Ядуна перед собой приплясывать. – Даже в тебя запросто стрельнуть могу!

– Так не убьешь ведь…

Девка опять засмеялась. Противно засмеялась, нахально:

– Я-то не убью, лишь больно сделаю, а вот волх, что на кромке объявился, грозился, будто убьет.

Чужак?!

Дверь скрипнула. Маленький Голбечник сунулся внутрь, вытянул круглое личико, узрев гостью.

– Исчезни! – приказала ему девка, и он, покорно кивнув, быстро прошмыгнул в угол, где и затих, незримый и неслышимый.

Ядун разволновался, заходил кругами по клети:

– Ты, Ягая, не крути. Прямо говори – чего явилась?

Девка тряхнула темными волосами и вдруг, быстро выбросив вперед тонкую руку, ухватила меня за плечо.

Я не ждала, что она так сильна окажется. Мощный рывок бросил меня на пол, к ее ногам, крепкие пальцы вонзились в тело. Ягая затрясла меня, будто Ядуну игрушку показывая:

– Брось девку, Бессмертный! На время брось! Странный волх перешел кромку. Морена на его стороне и Магура тоже.

– Что мне волх… – хмыкнул Ядун.

– А он не один. – Девка отпустила мое плечо, потрепала холодной ладонью по щеке, словно собачонку ласкала. – С ним слитые да ньяр…

Эрик! Нашел меня! Не зря говорил – сердце дорогу укажет! Любый мой! Любый…

У меня и плечо болеть перестало, и пальцы Ягаи на щеке уж не казались такими холодными и противными. Хотелось обнять ее, расцеловать за добрые вести…

А слитые? Кто такие? Олег? Болотники? Ну держись, Ядун!

Бессмертному новость и впрямь не по нраву пришлась, окрысился на девку:

– Ты слитых не должна была пускать! А ньяра и вовсе убить обязана! Чего не усмотрела, дура?!

Ягая потемнела. Глаза круглыми черными щелями сузились, пальцы скрючились хищными когтями… Страшной стала – сразу видать, чья родня:

– Ты мне не указ! Я – Стражница! И внезапно расхохоталась весело:

– Никак испугался, Бессмертный?! Вот ради того и пустила их – поглядеть любопытно, как они с тобой схватятся и как ты их по кромке разотрешь…

Как это – разотрешь?! Моего Эрика пятеро, а то и шестеро воев не всегда одолеть могли. А не новички были в ратном деле…

Ядун тоже улыбнулся, махнул рукой:

– Ох, Ягая! Ты со своими кознями когда-нибудь попадешь в беду. Придет время – над тобой так пошутят, что сама в печь полезешь…

Ягая поднялась, хлопнула шапкой о лавку, забросила за спину лук:

– Недосуг мне с тобой шутки шутить. Бежать надобно, а ты все же кликни меня, когда со слитыми расправишься. У них небось третье время не все выйдет – тела еще останутся…

– Падаль для бабки собираешь? – догадливо предположил Ядун.

– Да нужны ли тебе тела бездыханные? – уже в дверях пожала плечами девка. – А старухе в радость…

Какие тела?! Как могут нежити эти моих живых друзей телами называть? Ох, не знают еще силы волхской да ловкости ньяровой! Самого Бессмертного будет с кромки соскребать эта девка-перевертыш!

Ягая у порога крутнулась, переметнулась через свой же лук и белой тонкой змеей скользнула в снег. Ядун засопел, прикрывая за ней дверь. По его виду и не понять было – доволен вестью иль нет…

– Банник ждет, гости дорогие, – робко пискнул из угла Голбечник.

– Вот и ладненько. – Ядун всплеснул ладонями, потер их друг о дружку.

Похоже, не напугался совсем… Может, рано я радуюсь? Он честно биться не станет, подстроит какую-нибудь каверзу…

– Пойдем! – Он подтолкнул меня к двери.

– Нет! – уперлась я.

– Ну, была бы честь предложена… – ухмыльнулся он и вышел.

Первый раз меня без надзора оставил! Эрик! Чужак! Они на кромке! Они ищут меня! Надо только бежать – бежать подальше от Ядуна, от его ловушек, злобы да коварства!

Я схватила зипун, дернулась к двери.

Голбечник вырос передо мной, будто из воздуха, заступил путь:

– Не ходи…

Отшвыривать его не хотелось. Больно маленький и добродушный был.

Я шагнула в сторону, пытаясь обойти мохнатого хозяина. Он переступил босыми ногами, вновь загородил выход:

– Не ходи, коли смерти своих не желаешь… Ты ведь знаешь этих слитых, верно? Они ведь твои друзья? Я видел, как ты слушала… Не ходи, не зови к ним смерть…

Смерть? Почему все нежити о смерти твердят?

– Ядун погубит их, – печально прошептал Голбечник. – Ты сама подумай, как можно Бессмертного убить? Даже боги ничего не могут с ним сделать… А пытались многие…