Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но вы сказали, что из пистолета «Б» стреляли.
— По крайней мере, один раз. — Патрик посмотрел на Диану. — На сегодняшний день пуля не обнаружена.
Диана Левен методично расспрашивала Патрика о том, как он обнаружил каждого из десяти погибших и девятнадцати раненых учеников. Он начал с момента, когда вышел из школы с Джози Корниер на руках и отнес ее к машине «скорой помощи», а закончил тем, как судмедэксперт отвез последнее тело в морг. После этого судья объявил перерыв до следующего дня.
Сойдя с места свидетеля, Патрик подошел на минутку к Диане, чтобы узнать, что будет завтра. Двойная дверь в зал суда была распахнута, и Патрик видел, как в коридоре репортеры впитывают истории каждого разъяренного родителя, готового давать интервью. Он узнал маму девочки — Джады Найт, которой выстрелили в спину, когда она бежала из столовой. — В этом году моя дочь отказывается ходить на уроки до одиннадцати утра, когда начинается третий урок, — говорила женщина. — Она всего боится. Вся ее жизнь разрушена. Почему Питер Хьютон должен избежать наказания?
У него не было никакого желания общаться с толпой репортеров, но как единственного свидетеля, дававшего показания в этот день, его ни за что не пропустят. Поэтому он просто присел на деревянную ограду, отделявшую суд от мест для зрителей.
— Привет.
Он обернулся, услышав голос Алекс.
— Почему ты до сих пор здесь?
Он думал, что она сейчас наверху, забирает Джози из комнаты для свидетелей, как это было вчера.
— Могу задать тебе тот же вопрос.
Патрик кивнул в сторону двери:
— Я не настроен на битву.
Алекс подошла ближе, встала между его коленями и обняла. Она уткнулась лицом в его шею, и Парик почувствовал на своей груди ее глубокий судорожный вздох.
— Мог бы и обмануть меня, — сказала она.
У Джордана МакАфи выдался плохой день. Малыш срыгнул на него, когда он уже стоял в дверях. Он на десять минут опоздал в суд из-за чертовых репортеров, которые плодятся как кролики, а на стоянке не было свободных мест, в итоге судья Вагнер сделал ему замечание за опоздание. Плюс ко всему по непонятной причине Питер перестал общаться с Джорданом, если не считать непонятного мычания, а первым пунктом в тот день был перекрестный допрос рыцаря на белом коне, который ворвался в школу, чтобы задержать хладнокровного убийцу.
— Детектив, — сказал он, подойдя к Патрику Дюшарму, стоящему за свидетельской стойкой, — после того, как судмедэксперт закончил работу, вы поехали в отделение полиции?
— Да.
— Питера содержали там же, верно?
— Да.
— В тюремной камере… с решеткой и замком?
— В камере задержания, — поправил Дюшарм.
— А Питеру на тот момент было выдвинуто обвинение?
— Нет.
— Он ни в чем не обвинялся до следующего утра, правильно?
— Правильно.
— Где он провел ту ночь?
— В тюрьме округа Графтон.
— Детектив, а вы вообще разговаривали с моим клиентом? — спросил Джордан.
— Да, разговаривал.
— О чем вы его спрашивали?
Детектив скрестил руки на груди.
— Не хочет ли он кофе?
— Он принял ваше предложение?
— Да.
— Вы спрашивали его о том, что произошло в школе?
— Я спросил его, что случилось, — сказал Дюшарм.
— И что ответил Питер?
Детектив нахмурился.
— Он сказал, что хочет к маме.
— Он заплакал?
— Да.
— Фактически, он не переставал плакать все время, пока вы пытались задавать ему вопросы, правда?
— Да.
— Вы задавали ему еще какие-то вопросы, детектив?
— Нет.
Джордан сделал шаг вперед.
— Вы не стали этого делать, потому что мой клиент был не в форме для допроса.
— Я его больше ни о чем не спрашивал, — спокойно ответил Дюшарм. — И я не представлял, в какой форме он находился.
— Поэтому вы отправили ребенка — семнадцатилетнего ребенка, который плакал и просился к маме, — обратно в тюремную камеру?
— Да. Но я говорил ему, что хочу помочь.
Джордан посмотрел на присяжных и выдержал паузу.
— И что на это ответил Питер?
— Он посмотрел на меня, — сказал детектив, — и сказал: «Они все начали».
Куртис Аппенгейт работал судебным психиатром уже двадцать пять лет. Он имел три медицинских диплома университетов Лиги плюща[25]и резюме толщиной с кирпич, был белым, но его седые волосы до плеч были заплетены в африканские косички, и в суд он пришел в африканской рубахе с круглым вырезом и короткими рукавами. Диана внутренне приготовилась, что он будет звать ее «сестра» во время дачи показаний.
— В какой сфере вы являетесь экспертом, доктор?
— Я специализируюсь на агрессивности подростков. Я оцениваю их состояние от имени суда с целью определить природу их душевных расстройств, если таковые имеются, и назначаю соответствующее лечение. Также я консультирую суд касательно того, каким было состояние обвиняемого на момент совершения преступления. Я работал с ФБР над составлением психологического портрета подростка, склонного к выстрелам в школе. Мы пытались провести параллели, изучая события в Терстоуне, Падьюке, Рокори и Коломбине.
— Когда вас впервые привлекли к работе по этому делу?
— В апреле.
— Вы ознакомились с материалами дела Питера Хьютона?
— Да, — сказал Аппенгейт. — Я просмотрел все материалы, которые получил от вас, мисс Левен, — записи из школы, медицинскую карту, отчеты полиции, протоколы опросов свидетелей, проведенных Патриком Дюшармом.
— Что именно вы искали?
— Признаки психической болезни, — сказал он. — Физиологическое объяснение его поведения. Психосоциальные характеристики/которые имелись у других совершавших подобные преступления.
Диана взглянула на присяжных, их глаза остекленели.
— По результатам своей работы можете ли вы сделать медицинское заключение о душевном состоянии Питера Хьютона шестого марта 2007 года?
— Да, — подтвердил Аппенгейт и, повернувшись к присяжным, заговорил медленно и четко: — У Питера Хьютона на момент совершения выстрелов в школе Стерлинг Хай не было никакого психического заболевания.