chitay-knigi.com » Классика » Люблю и ненавижу - Георгий Викторович Баженов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 133 134 135 136 137 138 139 140 141 ... 188
Перейти на страницу:
Татьяна услышала только слабый щелчок английского замка; услышала, вздрогнула и проснулась. И, конечно, сразу догадалась: Анатолий. Взглянула на часы — шесть часов. Спала Татьяна вместе с Андрюшкой; потный, раскрасневшийся, он разметался по постели, выпростав из-под одеяла руки и ноги. Татьяна приложила к его лбу ладонь: господи, не хватало еще, чтобы заболел, — чего это его так разжарило?.. Но температуры, кажется, не было. Татьяна быстро накинула на плечи халат и только хотела встать с постели, как дверь приоткрылась и в комнату — улыбающийся, свежий, счастливый — на цыпочках вошел Анатолий.

— Привет! — прошептал он.

— Здравствуй, — так же тихо ответила Татьяна и быстро, словно стыдясь чего-то, встала с кровати, поплотней запахнув халат.

Анатолий тут же потянулся к Татьяне, хотел обнять, поцеловать, но она осторожно увернулась, сказала:

— Не надо…

— Ну, как всегда! — усмехнулся добродушно Анатолий, присел перед кроватью на корточки, полюбовался Андрюшкой, сунул ему под подушку игрушечный, отливающий черным лаком пистонный пистолет; Татьяна недоверчиво наблюдала за всем этим со стороны. Анатолий погладил Андрюшку по волосам, взъерошил их, сын недовольно поморщился во сне, пробормотал что-то и отвернулся к стене. — Вырос… — улыбаясь, прошептал Анатолий.

Татьяна ничего не сказала на это.

— Ну, здравствуй, что ли, Танюха!

Но она снова увернулась от объятий:

— Тебе только обниматься… Ребенка разбудишь. — И направилась из комнаты: — Пошли на кухню.

На кухне Анатолий опять попытался обнять ее, но тут уж Татьяна отстранила его более сурово:

— Ну, хватит, хватит. Нечего комедию ломать. Есть будешь?

— Путь к сердцу мужчины — через его желудок. Так, что ли? — Анатолий и не думал обижаться, был все такой же улыбающийся, добродушный.

— У тебя и сердце есть?

— Целых два. Одно твое, другое — свое.

— А сердца всех своих девок забыл?

— Они — это одно, мы — это другое, — продолжал посмеиваться Анатолий.

— Суп будешь или макароны с мясом?

— И суп буду, и макароны. И побольше, Танюха. Изголодался — не поверишь как!

Татьяна усмехнулась, поставила на газ кастрюлю, села за стол напротив Анатолия.

— Ну, как вы тут? Рассказывай! — Анатолий положил горячую жесткую ладонь на руку Татьяны, она ее тут же убрала.

— Нормально.

— Андрюха не болел?

— Нет.

— Молодец. Ну, а ты как?

— А я на развод подала.

— Ух ты! — рассмеялся Анатолий. — Вот так жена у меня! Свадьбу вместе играли, а разводиться — в одиночку?! — И ведь как смеялся: весело, от души, от всего сердца. Что за натура такая?

— Чего тут смешного?

— А что же теперь — плакать? Эх, погоди, жена, накорми сперва супом, потом убивай до конца.

Татьяна пожала плечами:

— Я серьезно. — Встала, налила суп в тарелку, подала Анатолию. Нарезала хлеб, почистила луковицу, положила перед Анатолием — он любил есть суп вприкуску с луком; ел всегда смачно, аппетитно.

Сидели молча; Анатолий ел, лишь изредка посматривал на Татьяну лукаво-насмешливым взглядом, а она сидела рядом, задумчиво глядя в окно. День начинался тусклый, серый, поздний осенний день.

Анатолий доел суп, отодвинул тарелку.

— А что случилось-то? — спросил будничным тоном.

— Ничего. — Татьяна наложила ему макарон с мясом, подала вилку.

— Что-то у тебя с логикой не в порядке, — съязвил Анатолий. — Если ничего не случилось, почему на развод подала?

— Надоело врать.

— Кому врать надоело?

— Твое вранье надоело. Т ы  мне надоел — лживый и скользкий, как угорь.

— Сравнение, ничего себе! Ты хоть раз угря-то видела?

— Видела. Вот он, передо мной!

Анатолий рассмеялся:

— Пойду в пруд. Буду жить в пруду. Я — угорь.

— Хуже еще.

— Ладно, жена, дай макароны съем — поговорим дальше. Это надо же — на развод подала… — И снова ехидно, язвительно усмехнулся.

Опять сидели, молчали; Анатолий с аппетитом ел, Татьяна смотрела за окно.

— Так… Спасибо! Вкусно. Вкусно готовишь, жена!

— Старалась.

— Вот, старалась. А для кого?

— Для семьи.

— То-то! Для семьи! А я кто у тебя?!

— А ты лжец и подлец. И бабник. Устраивает тебя?

— Меня устраивает. А тебя?

— Мне надоело все. Я сказала уже: подала на развод.

— Нет, погоди, погоди, — Анатолий поднялся с табуретки, налил в чайник воды, поставил на газ. — Подала на развод или еще только собираешься подать?

— Подала.

— И со мной не посоветовалась?

— Ты со мной советуешься, когда из дому пропадаешь? Когда с девками своими гуляешь? Когда дома не ночуешь? Командировки какие-то выдумываешь?

— А что, надо советоваться в таких делах?

— Не знаю, тебе лучше знать.

— А раз мне лучше знать, заявляю официально: в таких делах с женами не советуются.

— Спасибо за откровенность!

— Пожалуйста. Чай будешь?

— Знаешь что? Пошел ты к черту!

— Видишь, раз злишься, — значит, еще не совсем равнодушна ко мне. Еще любишь. Эх, Танюха, Танюха, глупая ты баба, за кого ты меня принимаешь? За сосунка, который поверит в твои басни?

— Я тебе сказала, за кого я тебя принимаю.

— Это ты сгоряча.

— Наоборот. Все хорошенько обдумала. И не надейся, что я шучу.

— А Андрюшка?

— Что Андрюшка? — И сразу сжалось у Татьяны все внутри, напряглось. Заныла душа: вот этого-то она и боялась в разговоре больше всего.

— А Андрюшку куда денешь?

— Андрюшка, естественно, останется со мной, — как можно спокойней ответила Татьяна.

— Гм, естественно… — усмехнулся Анатолий. Поднялся, окатил заварной чайник кипятком, насыпал чаю, залил горячей водой, накрыл чайник полотенцем. — Естественно, да не совсем естественно. Андрюха, он чей сын — твой или мой?

— Он мой.

— Нет, милая, он мой сын. Или ты забыла? Или тебе напомнить?

— Хочешь лишний раз напомнить, что ты подлец? Так я это и без тебя знаю.

— Подлец я или не подлец — это сейчас роли не играет. Вдруг Андрюха возьмет да узнает, что и не мать ты ему вовсе, а?..

— Откуда он узнает?

— Ну, мало ли… вдруг кто-нибудь да скажет ему…

— Кто, например?

— Уж и некому сказать?

— Из хороших людей некому.

— Ладно, повернем вопрос другой стороной. Ты говоришь, что я подлец, а от меня хочешь, чтобы я поступал по-благородному?

— Да.

— Но как подлец может быть благородным? Этот софизм не приходил тебе в голову?

— Ты же не весь подлец. Есть в тебе и человеческое, наверное.

— А в тебе — подлое. Так?

— Не знаю. Может быть. Но я никому не делала зла, никого не обманывала, не изменяла, не выкручивалась.

— Хорошо, я изменял. И изменяю. А почему? Ты спросила себя хоть раз?

— Спроси лучше сам себя. Я в таких делах не разбираюсь.

— Я муж, да. Я отец, да. Но я еще и мужчина. Мужчина! И если жена годами не подпускает меня к себе, я что, должен на стены лезть?

— А почему она тебя не подпускает?! Потому что я не хочу, чтобы я была одной из многих. Или я — или

1 ... 133 134 135 136 137 138 139 140 141 ... 188
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности