Стеклянное шале на крыше одного из самых высоких зданий Фалкрум-Сити разлетелось на сотни тысяч осколков, когда внутри разом взорвались собранные там бриллианты. Куски стекла и хрусталя дождем посыпались на улицы, окружающие здание, а темная жидкость, которая таилась внутри камней, испарилась и была унесена ветром.

* * *

Эзра ван Оттерлоо и близко не находился от мест, где взрывались жнеческие кольца. И тем не менее через несколько часов после этого он вдруг почувствовал, как онемела его правая рука, и выронил кисть. Онемение поднялось по предплечью, тяжестью налилось в спине и, захватив грудь, перебило дыхание.

Неожиданно он увидел, что лежит на земле. Он даже не почувствовал, как упал – просто земля поднялась перед ним и ударила его в грудь и живот. Боль в груди ширилась и росла, все вокруг потемнело, и он понял, что это – конец его жизни, и ему уже никогда не вернуться назад.

Он ничего не сделал, чтобы заслужить смерть, но какое это имело значение? С поразившей его неожиданной остановкой сердца было невозможно спорить, она была по ту сторону добра и зла – безразличная и фатальная.

Он так и не стал тем художником, которым собирался стать. Но, может быть, есть и иные мастера, которые победят свою сердечную боль – каковой бы ни была ее природа – и найдут в себе силу и страсть, которые помогут им создать шедевры, достойные великих художников Эпохи смертных? Эта надежда озарила последние мгновения жизни Эзры и принесла покой, позволивший ему достойно встретить свой конец.

Евангелие Набата

Вознеситесь! – провозгласил Набат, подняв свой голос над ужасающими раскатами Грома. Оставьте место сие, ибо отыскал я вам место в горних сферах. И встал Набат в середине огненного кольца и, воздев руки над языками пламени и клубами серного дыма, поднял нас к небесному чреву, где мы пребывали во смертном сне, пока Тон не заставил нас восстать из мертвых. И вовек не забудем мы, что остался сам Набат в нашей Прошлой Жизни – чтобы нести надежду и петь песни истерзанному старому миру – дабы излечить и возродить его.

Да возрадуется отныне всяк живущий!

Комментарий викария Симфониуса

Именно в этой легенде о Серном Вознесении содержится ядро наших верований. Хотя исследователи не сходятся во многих частностях и в самой интерпретации этого события, истину Вознесения не оспаривает никто. Но данный факт уместнее рассмотреть через призму более ранних свидетельств. С большой долей уверенности мы можем сказать, что «кольца пламени» относятся к колеснице Возничего, который похитил Солнце и перенес его на Арию, оставив покинутый нами мир в кромешной темноте. До настоящего времени мы верим, что дух Набата правит этим темным миром и поет ему песни, ибо оставшиеся там человеческие существа нуждаются в этом больше, чем мы.

Анализ комментария викария Симфониуса, проведенный Кодой

Симфониус в значительной мере полагается на устную традицию. Но Серное Вознесение может означать многие вещи. Извержение вулкана, например, которое позволило нашим предкам, жившим под землей, выйти на поверхность планеты и увидеть звезды. И нет большей нелепицы, чем утверждение, будто Возничий похитил Солнце. Наши великие мыслители приходят к убеждению, что возничих было множество, как и солнц, которые они унесли с собой в небеса. А может быть, и не было никаких возничих! Но какой бы ни была истина, я верю, что однажды она откроется нам, и это откровение заставит каждого из нас возрадоваться.

Где-то далеко, и с каждым мгновением все дальше от Земли, несколько человек сняли со Жнеца Анастасии ее мантию и с любовью превратили в саван. Аккуратно зашили его, украсили, насколько смогли, и положили в трюм корабля. Единственный бирюзовый саван среди моря белого полотна. Она замерзла в течение считаных минут. Всем руководил Супер – спокойный и торжественный.

– Но вы не можете просто так оставить ее! – крикнул ему Роуэн. – Вы хотели, чтобы она командовала нашим кораблем! Она сама мне сказала!

– Я знаю, – ответил Супер. – Но, как и Гипероблако, я не могу изменить ядро своей программы. Все мертвые будут восстановлены, когда мы прибудем на планету Траппист-1е, в созвездии Водолея, и произойдет это через сто семнадцать лет. Хотя люди уже думают, что планете стоит дать имя Анастасии.

– Она – жнец, а это означает, что ее жизнь не подчиняется правилам, принятым для обычных людей.

– Она отказалась от жнеческого сана вчера.

– Это не имеет значения! Это – посвящение на всю жизнь. Жнецы могут делать все, что хотят – даже отказываться от своих колец. Но они не перестают быть жнецами!

– Ваше мнение будет учтено – я сохраню ее идентичность. Она будет восстановлена как Анастасия, но это произойдет лишь в положенный срок.

В отчаянии Роуэн ударил кулаком в стену отсека. Искусственная гравитация была не такой мощной, как на Земле, а потому его отбросило в противоположную сторону.

– Гравитация на Траппист-1е на три четверти меньше, чем на Земле, – пояснил Супер, – а потому я соотнес с ней скорость нашего вращения. Будьте осторожны.

– Я не хочу быть осторожным! – не унимался Роуэн. – Все, что я хочу, – это быть рядом с ней, как это было на дне океана.

Он уже не мог сдержать слез. Но Супер был ненавистен ему, и Роуэн не хотел, чтобы тот видел его слезы. Он ненавидел и Годдарда, и Гипероблако, и всех на Земле, кто позволил случившемуся случиться.

– Я хочу быть с ней, – сказал, наконец, Роуэн. – Прошу вас, заморозьте меня на эти сто семнадцать лет.

– Конечно, вы можете выбрать и этот вариант, – сказал Супер. – Но есть вероятность того, что со временем вы превратитесь в очень эффективного лидера нашей экспедиции. Вы можете думать иначе, но за время полета отношение к вам со стороны людей станет более теплым, а ваше присутствие среди живых снизит вероятность катастрофических социальных потрясений до нуля. Я бы предпочел, чтобы вы остались с нами.

– Мне плевать на ваши предпочтения!

Солнце не проникало в трюм корабля, и температура здесь была ниже уровня замерзания. Воздуха там не было, а потому человеку, пожелавшему спуститься в трюм, потребовался бы скафандр. Роуэн, одевшись соответствующим образом и включив фонарь на шлеме, прошел через шлюз и оказался среди мертвых. Ситру он нашел без труда. Он решил дотронуться до нее, но перчатки у его скафандра были слишком плотные. К тому же он боялся ощутить, как тверда ее кожа под саваном.

Быстро умирать Роуэн не хотел. Пусть кончится кислород – и все. Но разве Ситра не говорила, что смерть от удушья хуже, чем от гипотермии? Переохлаждение приносит неудобства ровно до того момента, как вас перестает бить дрожь и наступает изнеможение. Хотя он умрет не от гипотермии. Во всяком случае, причина его смерти будет сложнее – открыв шлем, он задохнется и замерзнет одновременно. Будет это больно или нет – неважно. Важно, что смерть его будет быстрой.