чары со своих лиц.

Я обернулся к Данте, когда он достал что-то из кармана и бросил в мою сторону. Скомканная фотография развевалась на ветру и упала у меня под носом.

Мое сердце перестало биться. Мои легкие перестали работать. Должно быть, фотография была сделана только вчера вечером в Железном Лесу. Моя рука была сцеплена с рукой Райдера, и между нашими ладонями сверкнула вспышка магии.

Данте следил за мной?

Я судорожно вдохнул, когда мир снова начал вращаться, и поднял подбородок, чтобы посмотреть на Данте. В своем диком ужасе перед Райдером я забыл о страхе перед Штормовым Драконом. Парень, который всегда казался таким милым, которого я считал своим другом. Но если Райдер носил своего монстра снаружи, то Данте носил его внутри. Он был таким же жестоким, таким же опасным. И тот факт, что большую часть времени он спал, означал, что о нем легко забыть.

— Я могу объяснить, — выпалил я за секунду до того, как ботинок Данте врезался мне в челюсть.

Я упал на землю, моя голова ударилась о камень, и я застонал от боли в черепе.

— Traditore, — прорычал он, и у меня возникло ощущение, что я знаю, значение этого слова. Предатель.

— Позволь мне объяснить, — пролепетал я, мой разум еще не оправился от силы его удара.

— Эта фотография все объясняет, bastardo, — его нога столкнулась с моим нутром, потом еще раз и еще.

Затем он нацелился на мои ребра и бил до тех пор, пока треск не утолил его ярость, и он начал вышагивать вокруг меня. Боль пронзила мое тело, и я захрипел от давления сломанных костей на мои легкие.

— Данте, — прохрипел я.

Он наклонился, схватил меня за воротник и рывком поставил на ноги так, что я оказался с ним лицом к лицу.

— Ты принимаешь меня за дурака, cavallo? Думал, я не узнаю? — прорычал он, его глаза плевались ядом, а в небе над головой сверкала молния.

— Я не работаю на него, — выдавил я из себя ложь, и он швырнул меня на землю.

Два его волка возбужденно завыли, и я попыталась отползти в сторону, когда Данте приблизился. Лед на моих руках почти растаял, и я пустил воздух в ладони, пробиваясь сквозь него. За секунду до того, как Данте снова ударил меня ногой, я создал воздушный щит, и его нога отскочила от него.

Он издал мрачный смешок, поднял руки и пустил вокруг меня воздушный шторм, усиливая давление, чтобы высвободить свою превосходящую силу. Я закричал, используя все свои силы, чтобы удержать щит на месте, но он лопнул, как жевательная резинка, когда он наконец прорвался сквозь него и поставил свою ногу мне на грудь, удерживая ее там, чтобы прижать меня к месту.

— Солги мне еще раз, — потребовал он. — Я требую, — молния ударила в землю рядом с моей головой, и я заскулил от ужаса, когда на меня посыпались обломки.

— ФБР шантажирует меня! — завопил я, прежде чем он успел обрушить на меня удар.

Он замолчал, его глаза сузились.

— Они отследили то видео с Райдером и Кинг до меня, — заикаясь, сказал я. — Кинг сказала мне, что если я не помогу ФБР получить что-то на Райдера, чтобы осудить его, она скажет Райдеру, что я записал видео, — я был в секунде от того, чтобы описаться, глядя в холодные глаза Данте, но крупица надежды наполнила меня, когда он убрал ногу с моей груди.

— Докажи это, — прорычал он, и я попыталась вспомнить, что у меня есть в качестве доказательства.

У меня не было ни письма, ни электронной почты. Все, что у меня было, это запись о телефонном звонке от агента, а какой-то неизвестный номер не был доказательством.

— Я не могу, — вздохнул я, силы уходили из моего тела. — Они доставили меня в участок.

Данте поднял руку в каком-то сигнале, и его двоюродный брат Ренальдо появился рядом с ним. — Поищи в его памяти информацию о встрече с ФБР, — приказал он, и страх снова охватил меня, когда два глаза Ренальдо вытянулись вместе и слились в одну большую сущность. В конце концов, он не был Волком, он был Циклопом, читающим мысли. И если он будет искать слишком глубоко, то сможет раскрыть все мои самые темные секреты. Но если он будет искать только агента ФБР, он не увидит ничего другого. Я просто помолился, чтобы Данте не попросил его пробить когтями путь через мой разум. Это было нечестно. А я всегда верил, что Данте честен до глубины души. Оставалось надеяться, что я был прав.

Ренальдо шагнул вперед и с усмешкой опустился передо мной на колени. — Будет больнее, если ты будешь сопротивляться.

Я кивнул, пытаясь заставить себя расслабиться, когда он протянул руку и прижал два пальца к моему лбу.

Боль пронзила мой разум, и меня потянуло в небытие, прежде чем я успел попытаться сопротивляться его силе.

Я очнулся секундой позже, и мой желудок сильно затрепетал. Допрос Циклопа был самым инвазивным видом дара Ордена и после него оставалась тошнота и слабость. Я перевернулся на бок, меня вырвало содержимым желудка, когда Ренальдо и Данте отошли от меня.

Я вытер рот, морщась от боли, пронизывающей мое тело. Не было ни одного сантиметра, который бы не болел, когда я лег на холодную землю и уставился на облака. Они начали расходиться, открывая ночное небо над головой, тысячи крошечных огоньков смотрели на меня, размышляя о моей судьбе.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что если облака испаряются, то и плохое настроение Данте, должно быть, тоже.

Он появился мгновение спустя, опустился на колени рядом со мной и, просунув руки под рубашку, наложил на мою кожу исцеляющую магию.

Я тяжело вздохнул, когда боль утихла, не в силах смотреть Данте в глаза. Он взял меня за руку, когда все зажило, поднял на ноги и крепко обнял. Он похлопал меня по спине и пробормотал: — A morte e ritorno, mio amico, — он отпустил меня, погладив по щеке. — Я никогда не должен был сомневаться в тебе, cavallo. Но доказательства было трудно