На момент моего прибытия Третьей Группой временно командовал обер-лейтенант Герберт Венельт, он был назначен исполняющим обязанности командира в связи с тяжелым ранением прежнего командира группы гауптмана Рихарда Леппла, потерявшего глаз после столкновения с транспортным Ю-52. Кадров катастрофически не хватало. Ознакомившись с моим делом и узнав, что я не только врач, но и кадровый летчик – лейтенант с четырьмя победами награжденный Второклассным Железным Крестом, Венельт под свою ответственность закрепил за мной самолет, не исключив возможность участия во второстепенных боевых вылетах.

Я не рвался в бой, но с удовольствием приступил к восстановлению навыков пилотирования. Я действительно был странноватым полковым доктором. Медицинский персонал относился к боевым родам войск и, особенно в люфтваффе, допускались значительные вольности в ношении униформы, но, все-таки, не настолько, насколько это позволял себе я, вышагивающий по аэродрому в пилотке, летной куртке и бриджах, вставленных в сапоги. Цвет знаков различия на моей форме был не желтый, как у летчиков, а васильково-синий, подчеркивающий мою принадлежность к медицинской службе, зато на левой стороне груди красовалась пилотская нашивка.

9 сентября меня вызвали к командиру. На пороге русской избы, служившей штабом, меня встретили обер-лейтенант Венельт и гауптман Мюнхеберг, оба в приподнятом настроении. Мюнхеберг сегодня был награжден Мечами к своему Рыцарскому кресту за сто три одержанных победы.

– А не слетать ли вам, доктор, в небо, растрясти кости – весело начал Мюнхеберг.

– Вы уже восстановились, и вот Герберт считает, что вы вполне готовы, сам он не может взять на себя такую ответственность, но я думаю, что страшного ничего не будет, если полковой доктор иногда будет вылетать на встречу с русскими. У вас четыре победы?

– Да, две «крысы», и два «железных густава» – ответил я, стараясь выглядеть как можно более непринужденно.

– Ну, тогда самое время сбить пятого и стать асом. Мы сделаем из вас первого врача-эксперта люфтваффе. Летчиков не хватает, и в случае необходимости ваш командир будет ставить вас в очередь, когда появится возможность отвлечься от бинтов и стетоскопов.

Под впечатлением разговора я направился к своему «Фридриху», украшенному черным котом с выгнутой спиной, и в присутствии механика проверил самолет. Мессершмитт был заправлен и имел полный боезапас в сто пятьдесят двадцатимиллиметровых снарядов. В целом я был готов возобновить карьеру пилота, но ни сегодня, ни завтра к боевым вылетам меня не допустили.

11 сентября во время обеда в полковой столовой ко мне подошел обер-лейтенант Венельт.

– Ешьте как можно быстрее, а после – ко мне на предполетную подготовку.

От волнения аппетит сразу пропал, нет, я не боялся лететь, в глубине души я даже ждал этого, я хочу быть летчиком, мне нравиться летать, но война, как она надоела эта война!

Получили задание. звеном слетать на охоту за наземными целями – попытаться найти, а в случае обнаружения уничтожить русские подкрепления в районе Ржева. Наши «Фридрихи» не оборудованы бомбодержателями, и действовать придется бортовым оружием.

Перед посадкой в самолет слегка ударяю по изогнутой спине черного кота – эмблемы своей эскадрильи. давай, не подведи, катце!

Вырулив на «перрон» в 14.45 получаю команду «поехали», открываю дроссель и через минуту я уже в воздухе. Ориентировку осложняет легкий туман. Нас прикрывает пара Мессершмиттов 51 эскадры. Шесть истребителей над Ржевом – это уже целая армада для наших немногочисленных сил. Не перестаю восхищаться управляемостью «Фридриха». Отличный самолет, готовый выполнить любую эволюцию, задуманную своим «седоком». Мы не можем проиграть войну на такой технике, но как сломить упорство русских и заставить их сдаться. Год стоим под Москвой, от победы нас отделяет двести километров, но теперь уже противник идет вперед, вынуждая нас защищаться. Мои размышления прервал голос Венельта:

– «Мария на месте, ищем фургоны!»

Группа разомкнула строй, поддерживая визуальную связь. Летчики всматриваются сквозь занавеску дыма, пытаясь увидеть цели на затянутой пеленой земле. Я полагаюсь на зрение товарищей.

Русские выдали себя слабым зенитным огнем.

– «Отто, вижу фургоны на два часа. Почтовая карета на ноль три ноль»!» – командует Герберт.

Внизу среди Ржевских полей по ужасной русской проселочной дороге двигаются войска.

– «Отто, пауке, сенокос!» – отвечаем мы командиру.

– «Хорридо» – начинаем атаку. Делаем по заходу, открываем огонь и уходим для повторной атаки. Русских много, здесь должны работать бомбардировщики. Звено упорно повторяет атаки, снижаясь до бреющего полета и набирая высоту в километр.

Необходимо сохранить часть боезапаса на случай появления русских истребителей.

– «Конец рабочего дня».

Мы собираемся строем и берем курс на Дугино. Урон, нанесенный противнику, определить сложно, скорее всего, я никуда не попал, приятели подожгли пару машин и заставили русскую пехоту залечь, как говориться, «мордой в землю». Психологический эффект силен уже тем, что мы подтвердили превосходство и безнаказанность люфтваффе в небе России. Где «иваны», они так и не поднялись в воздух, а могли бы добыть легкие трофеи из нескольких Мессершмиттов. В бессильной ярости Красная Армия устраивает нам над линией фронта «джаз», провожая группу огнем из всего, что может стрелять, но попасть в небольшой самолет, летящий на высоте более полутора километров со скоростью четыреста километров в час не так просто.

Наконец, внизу показываются очертания аэродрома.

– «Вижу дом!» – сообщает командир.

Звено вернулось без потерь.

На фронте без перемен, атаки противника в районе Ржева практически прекратились. Русское наступление остановлено с большими потерями для атакующих. Поговаривают, что вокруг города, целые трупные поля с разлагающимися телами красноармейцев. Хорошо поработала наша разведка, мы знали обо всех действиях противника и вовремя принимали контрмеры. Самое время взять Москву и закончить войну, но командование считает иначе, усиливая натиск на юге. Мы просто удерживаем позиции.

Около месяца я занимался своими прямыми обязанностями и почти не летал. Новый командир группы гауптман Карл-Гейнц Шнелл считает, что мне, как и всем пилотам его подразделения, нужно быть в форме и в начале октября я сделал несколько тренировочных полетов. Впереди зима с ее нелетной погодой, мы еще успеем насидеться на земле.

6 октября Шнелл сообщил, что сегодня я полечу в составе эскадрильи на прикрытие наших передовых позиций в районе Ржева от возможных ударов русских бомбардировщиков.

В воздух поднялись в 14.45 по расписанию и взяли курс на Ржев, постепенно набирая два с половиной километра. Видимость или «кино» на нашем жаргоне хорошая.

– По курсу «Фазан» – сообщает Шнелл.

Ведущий идет вниз, я выполняю стандартный маневр, переворачивая «Фридрих» и следую за ним, ожидая увидеть крадущиеся на небольшой высоте штурмовики Ил-2. Высота падает, а скорость стремительно растет. Неожиданно первая пара и ведущий прекращают атаку, расходясь в разные стороны. Что они делают? Впереди прямо передо мной на отличной дистанции для стрельбы возникает русский биплан. И-153 – устаревший русский истребитель, еще использующийся в качестве штурмовика. Дистанция быстро сокращается. Я даю короткий залп и чуть не сталкиваюсь с самолетом противника. Это же У-2 – «Рус-фанер» – легкий ночной двухместный бомбардировщик, на котором летают женщины.