Группа немецких подводных лодок заняла позицию к западу от острова Медвежий, чтобы перехватить конвой. Операция «Остфронт» началась. На помощь самолету, обнаружившему конвой, были направлены другие. В это время Фрезер продолжал идти на сближение с конвоем, держа скорость 19 узлов, так как он из данных «Ультры» точно знал о намерениях немцев. Хотя они заметили «Дьюк оф Йорк» и сообщили об этом, представитель Люфтваффе передал далее извещение, что замечены 5 английских кораблей. Он не упомянул о наличии в составе эскадры тяжелого корабля, потому что полагал, что следует информировать командование о достоверных фактах, а не о предположениях пилотов!

Результат оказался для немцев трагичным. Как вспоминал адмирал Дениц:

«Наша разведка не обнаружила присутствия английских тяжелых кораблей, хотя это, разумеется, не означало, что они не вышли в море. Но даже если это было так, они должны были находиться далеко от конвоя. Поэтому, на первый взгляд, у „Шарнхорста“ имелись все шансы провести стремительную и успешную атаку».

Поэтому в рождественский праздник в 14.12 РВМ приказало «Шарнхорсту» и 4-й флотилии эсминцев атаковать конвой.

Дениц сформулировал приказ в своей обычной манере:

1. Противник пытается помешать героическим усилиям наших армий на востоке, посылая русским конвои с оружием и продовольствием. Мы должны помочь нашим товарищам.

2. «Шарнхорст» и эсминцы атакуют конвой.

3. Операцию следует прекратить, когда вы сочтете это необходимым. Ее следует прекратить при появлении мощных вражеских сил.

Даже теперь появление «мощных вражеских сил» давало Бею предлог удрать. Это разрешение могло оказаться очень полезным, так как Фрезер приближался. Конвой получил приказ временно повернуть назад. Барнетт должен был поддерживать контакт с противником, пока не подойдет «Дьюк оф Йорк». Бей продолжал сомневаться в разумности использования «Шарнхорста», а не 5 эсминцев. Он опасался, что тяжелые орудия «Шарнхорста» будут не слишком полезны в такую погоду, которая была обычной для этого времени года.

«Командующий флотом предупредил, что в это время на 73 градусе СШ светлое время суток исключительно коротко: с 11.22 до 12.07. Поэтому огневую мощь „Шарнхорста“ не удастся использовать эффективно. Более чем сомнительно, что за такой короткий период он сумеет прорвать охранение и уничтожить конвой, если сам не будет рисковать попасть под вражеские торпеды».

Но, несмотря на все эти опасения, 25 декабря в 19.00 Боевая Группа вышла в море, на 2 часа позднее, чем предполагалось.

Тем временем погода ухудшилась и сорвала все попытки Люфтваффе вести разведку. Однако к 9.00 конвой был обнаружен подводными лодками, которые наладили слежение и навели «Шарнхорст» на него. Несмотря на то, что адмирал Фрезер нарушил радиомолчание, чтобы проинформировать командиров о своих намерениях, немцы все еще не имели достоверных сведений, что «Дьюк оф Йорк» находится в море.

Большие корабли шли, разрезая штормовые волны, к месту встречи. Эсминцы, сопровождающие «Шарнхорст», вскоре начали испытывать затруднения, и командир флотилии сообщил, что вряд ли сумеет удержаться за линкором. В очередной раз подтвердилась старая истина — в плохую погоду могут действовать только тяжелые корабли. Если бы в операции участвовали только эсминцы, как сначала планировалось, она кончилась бы, не начавшись. Еще более мелкие эсминцы, сопровождающие «Дьюк оф Йорк» и конвой, не меньше страдали от огромных волн. Но это были британские корабли и британские экипажи, поэтому они двигались дальше и стойко выдерживали все испытания. За 5 лет войны они привыкли постоянно находиться в море в подобных условиях, тогда как немцы все это время провели, отстаиваясь на якорях в фьордах.

«Дьюк оф Йорк» страдал не меньше других. Его форштевень вспарывал тяжелые валы, но линкор продолжал двигаться на восток со скоростью 17 узлов. 26 декабря в 3.39 адмирал Фрезер получил сообщение из Адмиралтейства, что «Шарнхорст», судя по всему, вышел в море. К 4.00 прояснилась позиция всех британских соединений.

Конвой, состоявший из 19 торговых судов, вместе с непосредственным сопровождением из 10 эсминцев (к нему присоединились 4 эсминца из охранения обратного конвоя) шел на северо-восток со скоростью 8 узлов, находясь к югу от острова Медвежий. 3 крейсера соединения ближнего прикрытия двигались на юго-запад к мысу Нордкап, выжимая из своих машин все, на что они были способны. Они намеревались перекрыть путь к конвою немецким кораблям, вышедшим из Альтен-фьорда. В этот момент крейсера адмирала Барнетта находились в 150 милях к востоку от конвоя. «Дьюк оф Йорк» с кораблями сопровождения подходил с запада, увеличив скорость до 24 узлов. Фрезер намеревался захватить эскадру Бея в клещи.

«Сильный ветер дул с юго-запада, и волна была очень высокой, что сделало управление эсминцами довольно трудным», — писал Стефен Роскилл.

Немецкая эскадра оказалась в таком же сложном положении, хотя «Шарнхорст» имел одно преимущество — он шел по ветру.

«Следуя по ветру, „Шарнхорст“ слегка раскачивался с борта на борт и чуть кивал носом, избежав самых неприятных последствий дующего с кормы шторма, так как был длинным кораблем. Но снежные шквалы снижали видимость. Небо было таким же темным, как море, и эсминцы сопровождения были едва различимы. Время от времени перед кораблем возникал вал, увенчанный вихрем бледной пены. Он обрушивался на бак, прокатывался по палубе до волнореза и улетал в стороны бурлящими струями. Слева и справа от форштевня расходились белые пенные усы. Ночь была жутко холодной, просто ледяной. Холодными были и струи соленых брызг, которые обрушивались на броню носовых башен и долетали до мостика.

Густой снег и стремительно нарастающая корка льда закрыли линзы дальномеров и прицелов, сделав их практически бесполезными. Поэтому особенно большое значение приобретала бдительность вахты на мостике и сигнальщиков, наблюдателей на палубе, на постах управления прожекторами. Важную роль играли радиолокаторы. Хотя „Шарнхорст“ имел 2 радара, способные обнаружить приближение противника на некотором расстоянии, они не могли, как английские, четко обрисовать размеры и очертания обнаруженного корабля. Однако командир, сидящий на раскладном стульчике рядом с вахтенным офицером, оставался на мостике. Его широкоплечая фигура была закутана в кожаное пальто, шею несколько раз обвивал плотный шарф. Он знал, что теперь все зависит от его наблюдателей. На германских кораблях они всегда были отличными. Более того, недавно были получены новые бинокли, которые давали прекрасный обзор даже ночью.

С мостика ничего не было видно сквозь снежную пелену. Когда снежные заряды временно затихали, словно для того, чтобы набраться сил для новой атаки, появлялись огромные темные волны. Они мчались вдаль, черно-синие, с оторочкой белой пены, гулко ударяясь о борта корабля. С большими промежутками налетали огромные валы, которые с оглушительным шумом накрывали полубак. По палубе неслась пелена кипящей пены, скрывая якорные цепи. А когда нос корабля поднимался вверх, вода уходила через шпигаты.

Наверху сквозь рев моря и непрерывный свист штормового ветра почти ничего не было слышно. Здесь лязгнет водонепроницаемая дверь. Там по деревянному настилу простучат тяжелые ботинки. Это один из вахтенных на мостике начинает прыгать, пытаясь отогреть ноги. Непрерывное жужжание электрических генераторов звучит успокаивающе в тишине постов управления и артиллерийских башен. Там царит тишина. Все люди напряженно ждут. В любой момент может прозвучать тревога, и корабль, который плавно скользит вперед, внезапно преобразится в огнедышащий вулкан, извергающий пламя».