металлургия, производство вооружений, тканей, селитры и серы), используя принудительно набранную рабочую силу – рекрутов и посессионных крестьян. Однако казенные заводы и фабрики обеспечивали далеко не все промышленное производство; Петр и его преемники передавали предприятия в частные руки – иностранцам и собственным поданным, особенно дворянам, которым, из соображений политического фаворитизма либо руководствуясь экономической теорией, предоставляли субсидии и облегчали доступ к рабочей силе. В 1721 году купцам было разрешено приобретать крепостных крестьян для работы в промышленности целыми деревнями, прикрепляя их к фабрике; такие крестьяне назывались посессионными, как и крепостные, прикрепленные к казенным предприятиям. Рабочие из числа вольнонаемных (бродяг и представителей зарождавшегося класс разночинцев, о котором говорилось в главе 18), нанятые на работу, в 1736 году стали «вечноотданными», то есть фактически теми же крепостными. В 1762 году купцы лишились права приобретать деревни с крепостными, к выгоде предпринимателей из числа дворян, которые с 1740-х годов охотно шли в промышленную сферу. Елизавета отдала уральские железоделательные заводы и прибыльные монополии своим министрам-фаворитам, хотя многим из них не хватало опыта для управления сложным производством. В 1779 году Екатерина II упразднила Мануфактур-коллегию, которая ранее выдавала разрешения на открытие производства: теперь этим могли заниматься представители всех социальных групп (дворяне, купцы, ремесленники). На предприятиях, принадлежавших богатых дворянам, состав рабочей силы был смешанным (крепостные и наемные); такие предприниматели без особой огласки сотрудничали с купцами и различными специалистами. Борис Ананьич отмечает, что количество фабрик с наемными рабочими (бродягами, крепостными и государственными крестьянами, покидавшими деревни для сезонной или постоянной работы) при Екатерине II увеличилось вчетверо и достигло примерно двух тысяч.

Металлургические предприятия могли быть государственными и частными. Еще в 1704 году близ Нерчинска были открыты залежи серебра, и там возникли принадлежавшие государству рудники, но когда на Алтае нашли медь (1720-е годы), монополию на ее добычу первоначально получил влиятельнейший уральский горнодобытчик Демидов. Когда в 1745 году там обнаружили золото и серебро, государство взяло их разработку в свои руки; так появились Колыванские месторождения. На этих сибирских металлургических комплексах работали высококвалифицированные саксонские инженеры в офицерских чинах (в течение столетия к ним присоединились русские кадеты, обучавшиеся в столицах). С 1722 года существовала система горных чинов, включенных в Табель о рангах; ниже обладателей чинов стояли мастера (вольнонаемные рабочие или государственные крестьяне, приписанные к заводам) – чертежники, сталевары, печники и другие квалифицированные рабочие, которым мог быть присвоен чин. В шахтах работали ссыльнокаторжные и местные крестьяне, а крестьяне из приписанных деревень рубили лес для плавильных печей, добывали уголь и древесный уголь, занимались извозом. Как отмечает Иэн Бленчард, все делалось в условиях военной дисциплины и непомерных нагрузок. Со временем Нерчинск и Колывань превратились в оживленные поселки: горные чиновники обладали административной, гражданской и уголовной юрисдикцией над населением, наблюдали за работой школ для детей мастеров и солдат местных гарнизонов, охранявших прииски, а также пожарной службы и больницы. По оценкам Кэхэна, к концу века в Нерчинске и Колывани были заняты около 16 тысяч квалифицированных рабочих (включая иностранных специалистов) и 115 тысяч ссыльнокаторжных и крестьян. В 1779–1783 годах управление имуществом императорской семьи было передано местным казначействам, и Колывань стала центром новой губернии, ориентированной на горнодобывающий район.

Уральская горнодобывающая промышленность в этом столетии по-прежнему процветала. Господствующее положение в ней занимали династии предпринимателей (Демидовы, Строгановы, Яковлевы, Баташевы); в царствование Елизаветы число промышленных предприятий на Урале более чем удвоилось. В 1740-х годах численность рабочих составляла около 100 тысяч человек, в 1770-е годы их стало вдвое больше. Условия труда были тяжелыми, цены на продовольствие росли, а повышение податей, коснувшееся государственных крестьян по всей империи в 1769 году, особенно сильно ударило по рабочим казенных заводов на Урале, которые присоединились к Пугачевскому восстанию (1773–1775). Восстание нанесло колоссальный ущерб предприятиям, восстановление которых продолжалось до конца 1780-х годов. После него Екатерина II распорядилась повысить жалованье и внедрить регулирование условий труда на Урале и в Сибири; неизвестно, выполнили ли это распоряжение владельцы частных горных заводов, но условия труда на казенных заводах несколько улучшились. Как и в Сибири, здесь сформировалась рабочая элита – квалифицированные мастера, которым лучше платили и для которых создавали более благоприятные условия труда.

На протяжении XVIII века в добыче полезных ископаемых и металлургии достигались огромные успехи: к середине 1760-х годов Россия производила в 2,5 раза больше чугуна, чем Великобритания, а к 1803 году стала крупнейшим экспортером железа в Европе, опередив Великобританию и Францию. При этом Петр I и его преемники развивали эти отрасли не только для получения прибыли от вывоза товаров, но и для обеспечения отечественной оружейной промышленности. Производство ручного огнестрельного оружия, сосредоточенное в Туле, всегда находилось в руках государства (правда, тульские частные предприятия славились производством более мелких металлических изделий); заводы по производству пушек, пороха и боеприпасов были казенными и частными, они располагались на Урале, на Севере (Олонец) и в низовьях Волги. Важную роль в обеспечении потребностей русской армии играла шерстяная промышленность, которая производила грубое сукно для солдатских мундиров (для офицерских требовалось более качественное, ввозившееся из-за границы). К концу века текстильная промышленность находилась по преимуществу в частных руках; фабрики принадлежали в основном дворянам, использовали крепостной труд и обслуживали как внутренний рынок, так и армию.

Государство играло активную роль в соледобыче и торговле солью. Производством занимались казенные варницы, частные предприниматели и обладатели полученных от государства монополий, такие как Строгановы, источником состояния которых стали земли вокруг Перми, в окрестностях городов с красноречивыми названиями – Сольвычегодск и Усолье. Государство также создавало или поддерживало, исходя из собственных интересов, льнопрядильные фабрики – лен требовался для выделки бумаги, а государство располагало монополией на производство гербовой бумаги для официальных документов. Казенные кирпичные заводы стали множиться после основания Петербурга. Для работы на этих заводах набирались солдаты, к ним приписывались деревни с крестьянами. В течение XVIII столетия производством кирпича стали заниматься и частные предприниматели. Медь была необходима как государству (для производства оружия и чеканки монет), так и населению (из нее изготавливались предметы домашнего обихода и церковные колокола); государство поддерживало владельцев медных заводов, предоставляя им печи, рабочих, земли и право на изыскания. К 1760-м годам Россия стала обеспечивать себя медью, а к концу столетия – экспортировать ее.

В XVIII веке сложились благоприятные условия для развития обрабатывающих отраслей. Дворяне нуждались в доходах для поддержания своей культуры, сложившейся под влиянием Европы, между тем как повинности крестьян в пользу государства и помещика возросли. Продвижение в черноземные территории открывало возможности для развития винокурения и других отраслей, а общеимперский рынок излишков зерна позволил крестьянам