— Ох, скорей бы этот человек пришел!

А теперь она займется серьезным делом: станет все проверять. Розы — хороши, исключительно алые. Трех букетов, каждый из двенадцати роз, вполне хватит. Больше — будет как-то раболепно. Она провела пальцем по столику. Пыли нет. Теперь — термометр. Двадцать два градуса, идеальная температура для, в общем, понятно. Она разгладила неудобную ложбинку на софе, открыла пианино, поставила на пюпитр сонату Моцарта, прибралась на полке с нотами. Все в порядке, вокруг только достойные вещи. Все номера «Вог» и «Мари-Клер» уже спрятаны в кухне. Теперь нужно сделать помещение более интеллектуальным. Она поставила «Опыты» Паскаля на пианино и на софу положила книгу Спинозы, оставив ее открытой. Теперь, как только он зайдет, сразу увидит, что она читала в ожидании его прихода серьезную книгу. Нет, нехорошо, это будет ложь. И вообще опасно оставлять эту книгу на софе, даже закрытую. Она не слишком-то много знает о Спинозе. Шлифовка линз для очков и пантеизм — не густо. Если вдруг он заговорит о нем, блеснуть ей не удастся. Она убрала «Этику» обратно в книжный шкаф.

Что еще? На столике, возле вазы с роскошным виноградом, она положила несколько пачек сигарет. Английские, американские, французские, египетские, чтобы он мог выбирать. Открыла пачки, потом опять закрыла. Открытые будут выглядеть нарочито, слишком очевидно приготовленными для него. Ладно, здесь вроде бы больше делать нечего. Оглядев все вокруг придирчивым взглядом, она вышла.

Что сделать, чтобы украсить этот вестибюль? Положить маленькие коврики Тетьлери? Нет, за ними же надо спускаться в подвал, а это опасно. Есть риск сломать ноготь, испачкать платье или подвернуть ногу на предательски скользкой лестнице. Еще не хватало хромать сегодня вечером. Самое простое решение — не включать свет в вестибюле, когда он придет. В темноте убогость прихожей будет незаметна, и она сразу проведет его в маленькую гостиную.

О, ужас! Она забыла принять ванну без солей! Уже семь сорок две! Еще есть время, но в обрез. Значит, быстрая ванна и параллельно разработка плана боевых действий! Намыливаться, считая до шестидесяти, нет, до пятидесяти пяти. Смывать пену — считая с пятидесяти шести до шестидесяти шести. Сушиться — считая с шестидесяти семи до восьмидесяти.

— Иди, дорогая, я тебя помою, давай руку.

Вернувшись в купе, он ощутил себя чиновником ранга «А». Развалясь на бархатном сиденье, он зевнул, улыбнулся жене, завел часы, которые в этом вовсе не нуждались. Девятнадцать сорок пять. Через четверть часа — Лозанна. Чтобы воспользоваться предоставленной ему бесплатно шикарной обстановкой, он положил голову на подушку в центре — мощный валик, прикрепленный ремнями к спинке. Черт возьми, Вермейлен небось не путешествует в первом классе! Бедняга Вермейлен, он забыл связаться с ним в Брюсселе, было бы приятно рассказать ему о миссии. Как хорошо в этом поезде, который движется для него, старается для него, для драгоценного Адриана Дэма, и он тоже движется и пальцем не пошевелив, волшебным образом, как маленький владыка вселенной. Прикрыв глаза, он сладко покачивался на подушке и сочинял вполголоса письмо, которое завтра напишет.

— Дорогая Мамуля нежно целую тебя и прошу не обижаться на меня за то что я так внезапно решил ускорить свое возвращение в Женеву но было вовсе несправедливо что завершив миссию в Брюсселе уже вчера я еще неделю должен был там сидеть вместо того чтобы увидеть мою бедную супругу которая уже изрядно истомилась в одиночестве так что милая Мамуля улыбнись своему Диди представь себе я завел приятнейшее знакомство шикарный господин сел в мое купе я сразу понял что это весьма симпатичный человек я незаметно бросил взгляд на визитную карточку которая болталась на ручке его чемодана и что же я вижу это месье Луи-Лука Боэрхаав генеральный директор Министерства иностранных дел то есть более высокая должность чем даже у ван Оффеля интуиция меня не подвела есть такие едва уловимые детали по которым можно узнать высокопоставленную личность под предлогом того что я его спросил не мешает ли ему сигаретный дым потому что я естественно не стал курить трубку перед такой важной персоной удалось завязать беседу и все прошло очень мило, вот тебе польза путешествий первым классом можно встретить интересных людей надо сказать что сначала он отвечал мне несколько сдержанно но когда узнал что я провел несколько дней у ван Оффелей которые ему ровня он сразу стал со мной гораздо любезней а я к тому же само собой вставил насчет своей важной миссии короче говоря он понял что перед ним человек его круга, мы славно поговорили о том о сем о международном положении о литературе я получил большое удовольствие это очень тонкий человек читал Виргилия в разговоре употреблял цитаты из древних но и шутками не брезговал к примеру когда зашла речь о его пребывании в Швейцарии сказал что знает в Грюйере одно местечко в смысле не в сыре а в городке мы очень смеялись он к сожалению вылез в Люксембурге и я с таким сожалением распрощался с этим очаровательным человеком к которому правда почувствовал прямо-таки невероятную симпатию он в ранге посла и в сентябре будет одним из делегатов Ассамблеи Лиги Наций тогда как господин ван Оффель будет всего лишь техническим секретарем мы обменялись визитными карточками и я сказал ему что мы почтем за счастье пригласить его на ужин когда в сентябре он приедет в Женеву это дело решенное жаль что у нас не такая большая комната для гостей и главное не слишком шикарная комната для гостей это залог полезных связей если бы она была поприличней я тут же бы и предложил ее господину Боэрхааву и отношения стали бы совсем близкими нам надо даже две комнаты для гостей как у Канакисов тогда мы сможем принимать одновременно господина Боэрхаава и господина ван Оффеля в общем мы еще поговорим об этом не забудь передать мой нижайший поклон и благодарность мадам ван Оффель за ее очаровательное гостеприимство и еще мои почтительнейшие заверения господину ван Оффелю употреби пожалуйста выражения «нижайший поклон» «очаровательное гостеприимство» и «почтительнейшие заверения» они любят такие вещи я рассчитываю на тебя Мамуля ведь месье ван Оффель в связи с разницей в их положении может к этому придраться но просто между делом ему скажу что я свел милейшее знакомство с господином Боэрхаавом.

Широко зевнув, он встал и, чтобы занять время, отправился слоняться по коридору, потом приклеился лбом к стеклу и долго всматривался в улетающие телеграфные столбы, траву, едва различимую в сумерках, и силуэты гор на фоне светлого еще неба. Он закрыл глаза, потыкал себя в живот, чтобы проверить, не болит ли он. Вроде нет, но пока никакого вагона-ресторана, пока не переварились закуски, съеденные в полдень. Жаль, это был бы неплохой способ убить время. Он поест что-нибудь легкое дома. Home, sweet home again.

Добрый вечер, дорогая, как поживаешь? Рада меня видеть?

Кошмар, уже девять минут девятого! Она резко встала, намылилась, быстро считая про себя. На цифре «пятьдесят шесть» она резко упала в горячую воду, взметнувшуюся фонтаном брызг. Она закрыла глаза, чтобы не видеть катастрофы. Наконец решившись, она осторожно повернула голову к платью, лежавшему на табурете, открыла один глаз. Платье-парусник все пропиталось мыльной водой! Бедное платье — парусник обесчещено! Погибла, она погибла! Бог мой, проще простого было не падать в эту ванну, потерять лишние три секунды и улечься туда тихонько, цивилизованным образом. Ох, хоть бы чудо, хоть бы повернуть вспять ход времени, вернуться на минуту назад и тихо-тихо опуститься в воду!