– Вовсе нет, – раздался знакомый голос – Здесь есть и другие с благородной кровью.

Все повернулись на голос, и Казио увидел Энни, стоящую на опушке леса. Никогда прежде Казио не слышал таких повелительных ноток в ее речи.

– Я – Энни Отважная, – сказала она, – дочь императора Кротении, герцогиня Ровийская. Я приказываю вам всем сложить оружие и освободить этих людей, в противном случае, клянусь святой Цер мстительницей, вы умрете.

Прошло несколько мгновений, в течение которых на поляне царила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием костра и стонами умирающих. Затем стоявший рядом с Казио дворянин коротко рассмеялся.

– Ты! – воскликнул он. – Знаешь, я искал тебя повсюду. Мне пришлось уничтожить целый монастырь. Мои люди сказали, что ты мертва – а теперь ты сама пришла ко мне. Поразительно. Иди сюда, девочка, поцелуй нас.

– Ты не смеешь надо мной насмехаться, – спокойно проговорила Энни. – Не смеешь.

– Полагаю, что смею, – усмехнулся он.

Энни сделала несколько шагов вперед.

– Ты – отец Родерика, – сказала она.

Какая-то ее часть дрожала от ужаса, но ей вдруг показалось, что эта часть исчезает, тает, словно снег весной.

– Конечно. Отец Родерика и его ханзейские рыцари. И зачем же ты преследовал меня повсюду, герцог Данмрога? Какой страх гнал тебя за мной?

– Не страх, – ответил герцог. – Я лишь выполнял волю моего повелителя.

– Какого повелителя? Какой повелитель приказал меня убить?

– Как глупо с твоей стороны думать, что я когда-нибудь его назову, – сказал Данмрог.

– Глуп мужчина, который не спрашивает у своего повелителя, почему тот боится одной девушки, – презрительно бросила Энни.

Она вдруг почувствовала присутствие болезни, пульсирующую в лихорадке землю, что-то медленно поворачивающееся, открывающее один глаз. Так уже было однажды, когда она вместе с Острой убегала от рыцарей и попала в город мертвых, но сейчас ощущения заметно усилились. Она сделала глубокий вдох, чувствуя, как они нарастают в ней.

– Он боится лишь королевы Эслена, – сказал Данмрог, но теперь его голос прозвучал неуверенно.

– Нет, – прошептала Энни. – Как и все люди, он боится тени луны.

Она сделала еще один вдох и ощутила, как воздух в ее легких превращается в черное, тягучее масло.

– Повесить ее! – приказал Данмрог.

Энни выдохнула – и ощутила, как Червь поднимается по ее ногам и течет сквозь нее. Данмрог завизжал, как ребенок в истерике, но Энни не остановилась.

Она послала его вперед – сквозь монахов, сквозь людей в доспехах – и услышала свой безумный смех.

Данмрог согнулся, и его вырвало кровью. Некоторые монахи двинулись к ней, но казалось, им навстречу дует невероятно сильный ветер, так что им не удавалось сделать и шага. Она пощадила Казио и теряющего сознание з'Акатто, но все остальные люди на поляне стали рабами Энни, склоняясь перед ее властью.

Кроме одного. Один человек продолжал двигаться к ней, и это был рыцарь, который ранил сэра Нейла. Воля Энни проходила сквозь него так, словно его здесь не было, Червь не видел и не знал рыцаря. Ускоряя шаг, рыцарь вытаскивал из ножен меч. Энни смутно заметила, как Казио, подняв шпагу, пытается заступить ему путь.

Потом что-то в ней сжалось, уменьшилось, и Энни показалось, что она падает. Последним, что она увидела, стал рыцарь, бегущий к ней, чтобы отрубить ей голову.

Казио увидел, как упала Энни, и в тот же миг рыцарь оказался на расстоянии удара. Казио не знал, что произошло, – и не хотел знать. Но теперь он был свободен, с верным Каспатором в руке, и враг стоял перед ним.

К несчастью, рыцарь успел надеть шлем, а в руке его сверкал меч, который-в з'Эспино с легкостью разрубал тяжелые доспехи.

Рыцарь попытался нанести удар по ногам Казио, но тот легко отвел выпад в сторону, а сам перешел в быструю контратаку, однако его клинок лишь слегка поцарапал доспехи врага. Рыцарь ударил снизу вверх, рассчитывая рассечь тело Казио от паха до плеча, но фехтовальщик уже отступил вбок и впечатал рукоять в забрало шлема, рассчитывая сорвать его с головы врага.

Однако рыцарь нанес третий удар, и, хотя Казио удалось вовремя подставить Каспатор, столкновение вышло настолько сильным, что у него подкосились колени. Кованый сапог рыцаря ударил упавшего Казио в челюсть, он почувствовал резкий запах крови и опрокинулся на спину.

Рыцарь отвернулся от Казио, словно мгновенно забыв о его существовании, и шагнул к распростертой на земле фигурке Энни. Казио поднялся на ноги, понимая, что безнадежно опаздывает.

Две стрелы ударили в рыцаря, и тот пошатнулся. Казио повернулся в ту сторону, откуда прилетели стрелы, и увидел скачущего к ним всадника. Нет, стрелял не он – в одной руке воин сжимал меч, а в другой – деревянный щит. Стреляли двое других – хрупкая фигурка в плаще с капюшоном и поджарый мужчина в кожаных доспехах.

Казио попытался опереться на Каспатор и с ужасом заметил, что в широкой части клинка осталась глубокая зарубка от удара вражеского меча. Каспатор был выкован из белбайнийской стали, самой прочной в мире.

Носчолк уже наклонился над распростертым телом Энни, когда в него ударили стрелы Эспера и Лешьи. Благодаря этому, Нейл успел до него добраться. Он нанес сильный удар Кьюнсликом и с удовлетворением почувствовал отдачу. Нейл не понимал, почему большая часть людей на поляне не принимают участия в сражении, а некоторые вообще лежат на земле, но не собирался это выяснять. К тому же кое-кто уже начал подниматься на ноги – так что очень скоро он и его спутники окажутся в меньшинстве.

Его лошадь попыталась встать на дыбы, и Нейл быстро спешился. Он не спускал глаз с рыцаря, который успел повернуться к нему и поднять свой зачарованный меч.

– Говорят, что у воинов Виргеньи Отважной было такое же оружие – мечи Рока. Клинки героев, сражающихся со злом. Я не знаю, где ты раздобыл свой, но не сомневаюсь, что ты его не достоин.

Носчолк приподнял забрало. Его лицо оказалось бледным, однако щеки покрывал румянец, а глаза были серыми, как морские волны.

– Ты, – пробормотал он, словно во сне. – Я же тебя убил, верно?

– Лишь почти, – ответил Нейл и поднял щит. – Но клянусь святым Френом и святой Фендвой, на этот раз один из нас умрет.

– Я не могу умереть, – возразил рыцарь. – Ты понимаешь? Не могу.

– Прошу меня простить, если я не поверю тебе на слово, – ответил Нейл.

Все это время он приближался, стараясь занять удобную позицию для атаки. Наконец он начал медленно кружить, не спуская взгляда с глаз носчолка, в его животе загорелся огонь – постепенно Нейла охватывала ярость битвы.

Носчолк моргнул, и в тот же миг Нейл атаковал поверх вражеского щита. Рыцарь тут же нанес встречный удар по щиту Нейла, что должно было заставить его отступить на длину клинка.