– А другой путь? Тот, на котором я встречусь с моими преследователями и спасу друзей? Тот, который я намерена выбрать?

– Дальнейшее скрыто от нас, – прошептала Вера. – И нас это пугает.

– Но ты же сама сказала, что вы предвидели этот момент.

– Да, но не твое решение. Мы боялись, что ты выберешь невидимый для нас путь, и помогали тебе в меру своих сил. Но не думаю, что этого достаточно.

– Этого будет достаточно, – твердо сказала Энни. – Или вам придется найти другую королеву.

Монахи весь день собирали дрова в огромную пирамиду, а едва лишь наступила ночь, подожгли ее. Казио молча наблюдал, как языки пламени жадно лижут хворост, подбираясь к ветвям дуба.

– Как ты думаешь, они собираются нас сжечь? – спросил он у з'Акатто.

– Тогда они привязали бы нас к стволу. Нет, мальчик, мне кажется, они припасли для нас что-то более интересное.

Казио кивнул.

– Да, нечто связанное со всем этим.

Он имел в виду не только семь шестов, которые монахи установили ранее, но и кое-какие дополнительные приспособления, появившиеся совсем недавно, – три веревочные петли, свисавшие с ветвей.

– Ты всегда меня предупреждал, что я закончу свои дни на виселице, – напомнил Казио старику.

– Да, – согласился з'Акатто, – вот только мне не приходило в голову, что я присоединюсь к тебе. Кстати, как там твой план? Ты ведь обещал Арторе, что спасешь всех нас?

– Ну, в общих чертах план уже готов, – ответил Казио. – Не хватает нескольких мелочей.

– О. И как ты собираешься избавиться от веревок?

– К сожалению, это как раз одна из упомянутых мелочей.

– Ну, пока ты решаешь эту проблему, я немного вздремну, – проворчал з'Акатто.

Они довольно долго молчали, и Казио смотрел в пламя костра. Казалось, великаны, сотканные из теней, выскакивают на поляну, а потом отступают в темноту – они прекрасно работали ногами, как настоящий мастер-дессратор. Казио с тоской посмотрел в сторону Каспатора, лежащего под деревьями вместе с другими вещами.

Юноша чувствовал, что веревка на его запястьях ослабла, но опыт подсказывал, что очень скоро кто-нибудь подойдет к нему, чтобы вновь затянуть путы.

Казио и сам дремал, когда все началось. Монахи стали подводить пленников к шестам, вкопанным вокруг кургана. Отчаянные крики подсказали очнувшемуся Казио, что пленников отнюдь не привязывают к ним.

– О нет, проклятье, нет! – прорычал Казио и вновь попытался избавиться от веревки.

Но сейчас он мог только беспомощно смотреть на монахов, которые прибивали к шесту руки пятилетней девочки.

– Нет! – закричал он. – Во имя всех святых, что вы делаете?

– Они пробуждают седос, – прошептал Арторе. – Будят Червя.

Впервые за все время знакомства Казио увидел на его лице страх.

– Но как… – прошептал охваченный ужасом Казио. – Как люди могут делать такие вещи?

– Не думаю, что сейчас мы видим самое худшее, – предрек Арторе. – Пожалуй, нам пришла пора попрощаться.

Казио увидел, как кто-то идет к ним. Он бросился на одетого в рясу монаха, но веревка на шее отшвырнула его назад.

– Прекратите! – закричал он, когда монах срезал привязь Арторе.

Арторе удивил Казио – двигаясь с неожиданной быстротой, он врезался головой в лицо монаха. Однако тот легко отскочил в сторону и тут же сильно ударил пленника в живот. Арторе упал на колени, после чего монах заломил ему руки и повел к шестам.

– З'Акатто, – позвал Казио, чувствуя, как его дыхание становится прерывистым.

– Да?

– Спасибо тебе.

– За что?

– За дессрату. За все.

Старик ответил не сразу.

– Пожалуйста, – наконец отозвался он. – Я мог бы потратить свою жизнь и хуже. Я рад, что нахожусь здесь рядом с тобой.

Монах приближался к з'Акатто, а Эрик – к Казио.

– Не нужно сентиментальности, – сказал Казио. – Я все еще намерен нас спасти – и тогда ты будешь чувствовать себя глупо из-за этих слов.

Враги уже находились совсем рядом. Казио попытался расслабиться, чтобы иметь возможность двигаться быстро. У него будет всего мгновение, когда веревка ослабнет, и он постарается в полной мере им воспользоваться.

Эрик улыбнулся и ударил его в челюсть. Казио почувствовал, как заскрипели зубы и одновременно веревка на его шее затянулась. И тут же натяжение ослабло, Казио едва не потерял равновесие, его качнуло вперед, но рыцарь уже ловко заламывал его связанные руки.

– Пока не могу тебя прикончить, – сообщил Эрик. – Ты один из почетных гостей. Сначала я думал, что твоя роль достанется мне, и был к этому готов, но затем мы нашли тебя.

– О чем ты лопочешь, вонючий мерзавец? – прорычал Казио.

– Воин, священник и корона, – непонятно ответил рыцарь. – И еще тот, кто не может умереть. У нас есть священник, особа королевской крови, – впрочем, она сама еще об этом не знает, – а теперь и воин. Ну а что касается бессмертного – ты видел Хротвулфа.

– Неужели в твоих словах есть какой-то смысл? – спросил Казио, когда Эрик подтащил его к кургану и поставил под деревом, с ветвей которого свисали веревки.

Эрик заставил Казио встать на деревянную колоду, и спустя мгновение на его шее затянулась петля. Другой рыцарь принес Каспатор и воткнул его в землю рядом с юношей. Казио жадно смотрел на свой клинок – сколь близкий, столь же и недоступный.

Теперь он мог разглядеть всех жертв, прибитых гвоздями к шестам. Мерцающий свет костра озарял их лица. З'Акатто уже висел среди них, кровь струилась по его скрещенным ладоням.

Здесь же был и Арторе – и он не ошибся, худшее ждало их впереди. Двигаясь противосолонь, монахи аккуратно вспарывали жертвам животы и вытаскивали наружу кишки. Затем их прибивали к рукам следующей жертвы, которой, в свою очередь, вспарывали живот. Стоящий на вершине кургана сакритор начал читать молитву – или заклинание – на языке, которого Казио не знал.

Между тем на поляне появились новые люди – богато одетые мужчина и женщина. Мужчина был высоким и суровым, с седыми усами и бородой. Женщина выглядела моложе, но издалека Казио не удавалось разглядеть черты ее лица – мешал кляп. Кроме того, она была связана.

– Вот наша особа королевской крови, – прозвучал голос у самого уха Казио.

Он повернулся и увидел монаха, вставшего на колоду рядом с ним и хладнокровно надевающего себе на шею петлю.

– Право, не могу поверить, – услышал Казио собственный голос. – Мне доводилось видеть много жестокости и злобы, убийств и калечащих ран. Но даже в самых страшных кошмарах мне не могло присниться столь извращенное зло.