Тропа вела прямо на двор, и по следовавшим один за другим чародейским взрывам Резчик заключил, что малазанский отряд без особого труда найдёт место битвы — ждать их он не станет. Там Апсалар. И Дарист. И ещё горстка необученных, юных тисте анди — у них нет защиты от чародейства.

А у Резчика — есть.

Он опрометью мчался в сумраке под деревьями, стараясь правой рукой удерживать на месте левую, но всё равно каждый шаг болью пронзал плечо и грудь.

Впереди показалась ближняя стена двора. В воздухе плясали разноцветные вспышки, врезались в стволы со всех сторон — багровые и пурпурные. Череда взрывов возросла — доносились они из двора.

У арки эдуров не было — дурной знак.

Резчик устремился внутрь. Движение справа привлекло его внимание, и даруджиец увидел ещё один отряд эдуров, который поднимался по береговой тропе, — в шести десятках шагов от него. С этими придётся разбираться малазанцам… и храни их Королева Грёз. Оказавшись в воротах, юноша впервые увидел, что происходит внутри.

Четверо эдуров стояли спиной к нему в центре двора. Справа и слева от них ждали ещё две дюжины воинов со скимитарами наготове. Волны чародейства катились от четверых, пульсировали, становились всё сильнее — и каждая мчалась рокочущей грозовой тучей над каменными плитами, чтобы врезаться в Дариста.

Который стоял в одиночестве, а у ног его лежала мёртвая или бесчувственная Апсалар. За ним же — россыпью бездыханные тела, внуки Аномандра Рейка. Каким-то чудом Дарист всё ещё держал меч прямо — хотя в чудовищной ране на его груди виднелись окровавленные кости. Он стоял под рокочущими волнами, но не делал ни шага назад, хотя чары буквально рвали его на куски. Меч по имени Скорбь раскалился добела, металл пел, тянул ужасную, воющую ноту, которая становилась всё громче, всё пронзительнее с каждым мгновением.

— Бельмо! — прошипел Резчик. — Ты мне нужна! Сейчас же!

Тени взметнулись вокруг даруджийца, затем на камни двора приземлились четыре тяжёлые лапы, и внезапно он почувствовал рядом огромную Гончую.

Один из эдуров резко развернулся. Нечеловеческие глаза округлились, когда увидели Бельмо, затем чародей приказал что-то резким тоном.

Бельмо уже было рванулась вперёд, но вдруг затормозила, заскрежетала когтями по камням.

И Гончая вдруг съёжилась.

— Храни нас Беру! — вскрикнул Резчик и потянулся за ножом…

Внезапно двор заполонили тени, воздух разорвал странный щёлкающий звук…

И среди четырёх эдуров возникла пятая фигура: мужчина в сером, в перчатках, лицо скрыто глубоким капюшоном. В его руках змеилась, точно живая, длинная узловатая верёвка. Резчик увидел, как она ужалила одного из чародеев точно в глаз, а когда верёвка отдёрнулась, следом хлестнула кровь с кусочками мозгов. Магия чародея погасла, и эдур повалился на землю.

Верёвка металась так быстро, что невозможно было за ней уследить. Мужчина в сером плавно двигался среди оставшихся трёх магов, но под её свист голова покатилась с плеч, внутренности посыпались из вспоротого живота, а последнего чародея коснулась так, что никаких видимых ран не осталось, но всё равно эдур умер прежде, чем упал на каменные плиты.

Воины закричали, бросились со всех сторон. И тогда послышались крики. В правой руке Котильона металась и жалила верёвка, в левой возник длинный нож, который лишь лизал и поглаживал всех, с кем рядом оказывался бог, но результаты оставлял губительные. Воздух вокруг Покровителя убийц заполнился кровавой мглой, и прежде чем Резчик вздохнул в четвёртый раз с начала битвы, она закончилась, и вокруг Котильона остались одни трупы.

Последним щелчком верёвка стряхнула кровь на стену, затем бог откинул свой капюшон и повернулся к Бельму. Открыл было рот, чтобы что-то сказать, но вновь закрыл. Раздражённый жест, и тени встали, окутали дрожащую Гончую. Когда они рассеялись миг спустя, Бельма уже не было.

Где-то за пределами двора слышались звуки боя. Резчик повернулся.

— Малазанцам нужна помощь! — крикнул он Котильону.

— Нет. Не нужна, — прорычал бог.

Оба обернулись на громкий звон, увидели, что Дарист неподвижно лежит рядом с Апсалар, а рядом валяется меч — раскалённый настолько, что листья, на которые он приземлился, тлели и вспыхивали.

Лицо Котильона осунулось, точно от внезапной, глубокой скорби.

— Когда он там закончит, — сказал бог Резчику, — приведи его к этому мечу. И назови имена клинка.

— Его?

В следующий миг, оглядев ещё раз бойню, которую сам учинил, Котильон исчез.

Резчик бросился к Апсалар. Упал на колени рядом с ней.

Одежда девушки обуглилась, тонкие струйки дыма поднимались от неё в неподвижном теперь воздухе. Огонь опалил волосы Апсалар, но лишь по краю, — осталось ещё довольно много; лицо не пострадало, но длинный вздувшийся ожог протянулся по диагонали через шею. Руки и ноги девушки легонько подёргивались — последствия чародейского удара. Однако она была жива.

Резчик попытался привести Апсалар в чувство, только ничего не вышло. В следующий миг он поднял голову, прислушался. Звуки боя стихли. Теперь ко двору медленно приближалась, поскрипывая землёй, одна пара сапог.

Резчик медленно поднялся и повернулся к арке.

В ворота шагнул Путник. В одной руке он сжимал меч с отломленным на четверть длины клинком. Хотя далхонца покрывала кровь, сам он, казалось, не был ранен. Мужчина остановился, чтобы осмотреть картину боя во дворе.

Резчик без слов понял, что в живых остался только он один. Но всё равно подошёл и выглянул из-под арки. Все малазанцы лежали неподвижно. Вокруг них валялось полсотни, а то и больше тисте эдур. Ещё несколько густо утыканных арбалетными стрелами тел виднелись на тропе, ведущей к прогалине.

Я позвал этих малазанцев на смерть. Капитан… У неё были такие красивые глаза… Резчик вернулся во двор, где Путник расхаживал среди павших тисте анди. Вопрос вырвался из сжавшегося горла:

— Ты сказал правду, Путник?

Далхонец поднял глаза.

— Эта битва, — пояснил Резчик, — правда была малазанской?

Путник пожал плечами так, что даруджиец похолодел.

— Некоторые из этих ещё живы, — заметил далхонец, указывая на тисте анди.

— А в пещере остались раненые, — добавил Резчик.

Путник подошёл туда, где лежали на каменных плитах Апсалар и Дарист.

— Она — друг, — сказал Резчик.

Путник хмыкнул, затем отбросил сломанный меч и перешагнул через Дариста. Наклонился за мечом.

— Осторожно…

Но тот уже сомкнул руку в перчатке на рукояти и поднял оружие.

Резчик вздохнул, надолго закрыл глаза, а когда вновь открыл, сказал:

— Имя этого клинка Отмщенье… или Скорбь. Выбирай сам, какое тебе больше подходит.