– Нет. Я это ненавидела, – призналась Татьяна, чуть отступая. – Но если ты знал, как я это ненавижу, какого черта сюда явился? Чтобы и дальше меня изводить?

– Я приехал, потому что не знал о Дашиной смерти! Потому что ты не соизволила даже известить меня!

– А, так, значит, все же приехал, чтобы жениться на Даше? – спокойно заметила Татьяна. – Почему бы с самого начала так и не сказать?

Александр, беспомощно зарычав, отошел подальше, чтобы не влепить ей оплеуху.

– Что, совсем заврался?!

– Татьяна, ты сама не знаешь, что мелешь. Я с первой встречи твердил тебе: давай все поставим на свои места. Давай признаемся, так будет легче. Будем жить по-другому. Разве не так? Один раз вынесем бурю и пойдем своей дорогой, не подлаживаясь к другим. Именно ты не соглашалась. Мне это не нравилось. Но я смирился. Сказал: ладно.

– Нет! Будь это так, ты не приходил бы каждый вечер к Кировскому против моего желания!

– Против твоего желания? – возмутился он, отшатываясь.

Татьяна покачала головой.

– Просто невероятно! Ты непередаваем! Да и чью голову ты не вскружил бы, Александр Баррингтон, своим лицом, ростом и обходительностью? Думаешь, только потому, что я, семнадцатилетняя девчонка, разинула рот, вытаращила глаза и пялилась на тебя так, словно ни разу в жизни не видела ничего подобного, ты имеешь право вытворять со мной что хочешь, плевать на мои чувства и преспокойно делать предложение моей сестре? Считаешь, я так молода и легкомысленна, что все вынесу? Что мне от тебя ничего не нужно, в то время как ты преспокойно берешь, берешь и берешь у меня…

– Мне ничего подобного в голову не приходило, и я, разумеется, ничего не брал у тебя, – процедил Александр.

– Ты взял все, кроме этого! – почти закричала она. – А этого ты не заслуживаешь.

Он подошел ближе к ней и прошипел:

– Я мог бы взять и это тоже!

– Верно! – вскинулась она, с бешенством отталкивая его. – Но не успел окончательно меня сломать!

– Перестань толкаться!

– А ты перестань меня запугивать! И вообще держись подальше!

Он отошел.

– Ничего этого не случилось бы, послушайся ты меня с самого начала! Ничего! Сколько я уговаривал сказать им!

– А я отвечала, – со злостью парировала Татьяна, – что моя сестра для меня важнее, чем твои непонятные для меня потребности! И важнее, чем мои собственные, тоже не слишком для меня ясные. Я всего лишь хотела, чтобы ты уважал мои желания. Но ты! Ты приходил ко мне снова и снова, и мало-помалу я сама уже не знала, чего хочу, и окончательно запуталась, но тебе и этого было недостаточно. Ты явился в палату и окончательно сбил меня с толку, но тебе и этого показалось недостаточно. Затащил меня под купол Исаакиевского, чтобы окончательно добить…

– Я тебя не добивал, – вспылил он.

– Окончательно разбить мне сердце, – поправилась Татьяна, бесповоротно теряя голову. – И ты это знал. А когда получил все и меня заодно и понял это, решил показать, сколько я в действительности значу для тебя, задумав жениться на моей сестре.

– Ах вот как ты считаешь? – заорал в ответ Александр. – Как, по-твоему, что бывает, когда пальцем о палец не ударишь, чтобы с самого начала драться за то, чего больше всего желаешь?! Что, по-твоему, бывает, когда во всем уступаешь людям, которые этим пользуются? Они продолжают жить как ни в чем не бывало, женятся, выходят замуж, рожают детей. А ты желала жить ложью!

– Не смей! Я жила по принципам, которые считала единственно верными. У меня была семья, которой я не собиралась жертвовать ради тебя. За это и боролась!

Александр не верил собственным ушам.

– Ты считала это единственно верными принципами?

Она моргнула и опустила глаза.

– Нет. Ты приходил ради меня, а у меня не было сил оттолкнуть тебя по-настоящему. Но как я могла? Я… – Она осеклась. – Я пошла на это с открытыми глазами, но при этом замечала одного тебя. Надеялась, что ты окажешься умнее, но оказалось, что ненамного. И все продолжалось по-прежнему, и я знала, что всегда буду рядом. Всегда буду верить в тебя. Я дала бы тебе все, чего бы ты ни попросил, а сама хотела совсем чуточку.

Храбрость неожиданно покинула Татьяну. На ее место пришла усталость.

– Всего лишь взгляда после объяснения в любви другой, и этого было бы достаточно. Всего одно слово в любовном письме другой, и этого было бы достаточно. Но тебя не хватило даже на это. Ты и думать не думал, что мне понадобится такая малость.

– Татьяна! Я готов стоять и слушать любые обвинения, но не смей говорить мне, что мои чувства к тебе ничтожны! И не делай вид, что искренне в это веришь! Все, что я, твою мать, делал со своей жизнью со дня встречи с тобой, было только ради тебя. Ради того, что я чувствую к тебе! И если будешь и дальше молоть чушь, клянусь Богом, я…

– Не буду, – едва слышно выдавила она.

Но было поздно. Александр схватил ее и принялся трясти. Татьяна ощущала себя совершенно беспомощной и беззащитной в его руках. Раздираемый гневом, раскаянием и желанием, он сильно оттолкнул ее, выругался, поднял вещи и взбежал на холм, с которого шла тропинка вниз.

6

Татьяна побежала за ним с криком:

– Шура, остановись! Пожалуйста!

Она не смогла догнать его. Он исчез в лесу. Татьяна помчалась домой. Пожитки Александра оставались на месте. Его самого не было.

– Что с тобой, Танюша? – удивилась Наира, тащившая корзину с помидорами.

– Ничего, – пробормотала Татьяна, беря корзину.

– Где Александр?

– В старом доме. Сбивает доски с окон.

– Надеюсь, он прибьет их обратно, – строго заметила Дуся, поднимая глаза от Библии. – И зачем ему это?

– Не знаю, – ответила Татьяна, отворачиваясь, чтобы никто не видел ее лица. – Баба Раиса, дать вам лекарство?

– Давно пора.

Татьяна дала Раисе лекарство от трясучки, которое совсем не помогало, сложила выстиранные накануне простыни, потом, боясь, что он явится, сложит вещи и уйдет, спрятала палатку в сарае. Сложив его одежду в таз, она взяла стиральную доску, спустилась к реке и все выстирала.

Александр не возвращался.

Татьяна взяла его каску, отправилась в лес и набрала черники. Ягод хватило на пирог и компот.

Александр не возвращался.

Татьяна попросила у рыбаков рыбы и сварила уху. Как-то он сказал, что это его любимый суп.

Александр не возвращался.

Татьяна почистила и натерла картофель и сделала картофельные оладьи.

Пришедший Вова спросил, не хочет ли она пойти купаться. Татьяна отказалась и, вынув отрез полотна, сшила Александру еще одну безрукавку, побольше размером.